Олимпийское терпение

[s t o n e]

Это продолжение приключений Маши и её спутниц из рассказа «Маша».  Получился такой цикл из 4 новелл под общим названием.
 
Олимпийское терпение.
 
 
Маша.
 
 
Когда я выиграла школьную олимпиаду по английскому языку среди 9 классов, дома меня сдержанно похвалили,  но настоящий аплодисмент я сорвала, когда выиграла районную и была выдвинута на городскую. Папа сказал, что я не уронила честь семьи,
мама прослезилась и поцеловала меня в макушку ( я невысокого роста). Собирали меня,как на войну, дали 5 тысяч дурацких советов, дорогую «счастливую» авторучку и пятихатку от щедрот.
  Хотя уже наступил май, погода была довольно прохладная, то и дело город накрывали дожди, но одеть куртку я наотрез отказалась, не хватало позориться перед знакомыми и незнакомыми тоже. Мама долго спорила., поминая загадочные воспалительные. Сошлись на кофточке и колготках. Белая блузка и чёрная юбка были вне обсуждения. Меня досыта накормили пирогом, обильно запитым обжигающим сладким (чтобы мозг лучше работал) чаем, перекрестили,  обплевали и отправили совершать подвиг. Забегая вперёд, надо сказать, что я его совершила, правда, не в том смысле, что имели ввиду мои родители.
Для проведения олимпиады была выбрана одна из лучших городских гимназий, до которой от нашей окраины  добрый час неспешной езды. Отправились мы втроём: я, наша училка по иностранному, Ольга Петровна, и ещё одна девчонка из 11 класса, та всё держалась задрав нос, типа я с малолетками не общаюсь. От остановки, на которой мы вышли, до гимназии было немерено топать пешкодралом, хорошо ещё, что надела разношенные туфли, у меня мозоли образуются., оглянуться не успеешь. В вестибюле одиннадцатиклассников отделили,  нас, типа юниоров, провели по коридору в просторный класс и потом долго и нудно объясняли правила, хотя все уже и так всё давно знали. Я, например, списывать не собиралась, хотя легко могла напихать себе куда-нибудь в трусы или в лифчик всю грамматику. С детства умела очень мелко и разборчиво писать., папа научил.
Гимназия внешне на меня впечатления не произвела, дело в том, что там шёл какой-то дикий ремонт, повсюду сновали хмурые дядьки в робах. В конце коридора то и дело сверкала сварка и пахло соответственно исключительно противно. Для вентиляции в классе поотворяли настежь окна, и стоял жуткий дубор.
Объявили, что на решение всех заданий дадут 4 часа. Выходить в туалет не позволят, кому нужно, могут сбегать сейчас, за списывание полный и неотвратимый делит. Некоторые пошли. Другие, вроде меня, гордо смотрели на них с понтом: принцессы в туалет не ходят. В принципе надо было мне конечно посетить это самое место, (теперь я это обязательно проделываю, наученная горьким опытом). От волнения,от того, что я оказалась в незнакомом месте далеко от дома, а это для меня редкость, чувствовалось, что надо,  что есть, чем поделиться с городской канализацией. Но дуракам закон не писан. Я не собиралась ни в какие туалеты ходить в незнакомой школе. Я вообще могла терпеть сколько угодно долго.
Но как только прочитали задания, я сосредоточилась, и желание облегчиться ушло. Я погрузилась в прохождения теста. Я больше не волновалась. Материал был сложен, но доступен. За работой время пролетало незаметно- 2 часа, как 15 минут. Внезапно я услышала сбоку скорбный шёпот своей соседки,
 -В туалет хочу. Не могу.  
Я посмотрела на сжавшуюся возле стены худенькую девчонку и спросила,
-Тебе ещё много осталось?
-Больше половины. Но я  уже не соображаю ничего.
-Разговоры, - грозно донеслось из-за кафедры. Там за столом сидело шесть сердитых на вид тёток и наша Ольга,  которую к тёткам никак не причислишь. Сама меньше года, как из института. Немедленно одна из комиссии встала и пошла между рядов, скрепя старым паркетом и строго поглядывая на потенциальных списывальщиков. Мы замолчали, но я вдруг ощутила сильный позыв на мокрое дело, внутри всё сжалось, и на лице выступила испарина.
«Стоп, стоп, стоп», - затараторила я - «Я сильнее. Я справлюсь. Мне ещё много нужно сделать, спокойно, спокойно».
Желание пописать ослабело, я слегка расслабилась и попыталась сосредоточиться на работе. Погрузившись в процесс перевода, я  вполне успокоилась. В туалет больше не хотелось. Лишь в низу живота ощущалась тяжесть, как-будто я проглотила гирьку, и она понемногу опускается всё ниже и ниже.
Вдруг меня вновь отвлекла моя соседка
-Всё, больше не могу,- процедила она сквозь зубы и, собрав листы, выбралась из-за стола. Мне пришлось встать и пропустить её к выходу.
«Вот одной конкуренткой меньше», - позлорадствовала я и вдруг увидела манюсенькую лужицу на месте соседки.
«Пацанка»,- подумала я, -«Несчастных два часа не может потерпеть»
Я знала таких девчонок, которые после каждого урока бегали, иногда в буквальном смысле, в туалет. Сама-то я могла не ходить в туалет хоть полдня.
  Потихоньку народ потянулся к выходу. Я сдала свою работу точно в срок, успев всё перепроверить, и вышла вместе со всеми, в коридоре меня поджидала Ольга.
-Ну как, Машенька?  Как ты справилась? Я так переживала за тебя, - зачастила она.
–Вот твоя сумка. Я вам купила пепси холодненькое в буфете. Вот угощайся, –  и она протянула мне запотевшую бутылку. Соблазн был слишком велик, я внезапно поняла, как у меня пересохло во рту и жадно сделала несколько огромных глотков. Зря. Оказалось, что кола, минуя желудок, немедленно опустилась ниже, и давление там значительно возросло. Но я всё ещё не придавала этому особого значения. А Ольга продолжала,
 – Маша, сейчас дождёмся Лизу,и вы поедете домой. Я не смогу вас проводить, меня оставляют разбирать тесты…
-Ничего. Ничего, Ольга Петровна, я сама доберусь, – закивала я
-Нет. Поедете вместе с Лизой, она старше, выйдете из школы, перейдёте через дорогу, сядете на остановке на автобус и потихоньку доберётесь.
В это время открылись двери  соседнего класса, и оттуда стали выходить одиннадцатиклассники. Лиза вышла одной из первых и, не заметив нас, повернула вглубь коридора.
-Лиза, Лиза, -закричала Ольга Петровна и увидев, как та оглянулась, замахала ей рукой. Лиза подошла, и Ольга повторила ей все свои инструкции.
-Ну езжайте,- заключила училка и слегка подтолкнула нас руками в сторону выхода, а сама вернулась в класс, где громоздились стопки исписанной нами макулатуры.
  -Ну что ж, пошли, -сказала я
-Слушай, давай зайдём в туалет,- предложила Лиза
-Давай, а ты знаешь, где он,- согласно кивнула я ,не ощущая особых позывов, но чувствуя всё прибавляющуюся тяжесть , давящую мне на письку. Лиза махнула рукой  в конец коридора, но подойдя туда мы увидели, что в туалете полным ходом идёт замена труб и по сакральному помещению с буквой »ж» расхаживают, как у себя дома, деловитые мужички с гаечными ключами.
 -Блин, может пойдём на второй этаж, там поищем,- предложила Лиза
-Да поехали домой, до дому ехать всего ничего, или совсем невмоготу ,- зачем-то сказала я.   Наверное, не хотелось показаться перед взрослой девчонкой  писушкой-первоклашкой. Кроме того, я по своему прежнему опыту знала, что на уровне моего достаточно слабого желания, я могла обычно терпеть ещё очень долго, так бывало уже раньше, когда мы ездили на экскурсии или ходили в походы, где жарили обязательную картошку, которую никто не ел, потихоньку пили тёплое противное пиво , играли в волейбол, и я ни разу не потеряла контроль над ситуацией.
Лиза пожала плечами и пошла к выходу.   Мы прошли вестибюль, где молодой охранник попытался подбить к нам клинья, вышли в просторный двор, украшенный газоном и свежепокрашенными лавочками и, миновав его, оказались на улице. Я даже спросила Лизу, как она выполнила задания, на что она пробубнила мне что-то маловразумительное. Потом я спросила, есть ли у неё мелочь на билет и не одолжит ли она мне , т. к. мою пятисотенную ни один водила не разменяет, на что она покивала мне, опять же не снисходя до подробного разговора с малолеткой. Тут мы вышли на светофор и остановились на переходе на красный свет. И как только мы остановились, я ЗАХОТЕЛА в туалет, т. е. всё, что было раньше, это всё была чепуха, лёгкие звоночки, а вот теперь стало по настоящему. Внизу вдруг всё отяжелело так, что пришлось слегка согнуться, те самые главные мышцы, которые до сих пор уверено закрывали выход, вдруг болезненно задрожали, буквально вопя о нечеловеческой усталости, и дрожь эта отдалась во всём теле, вызывая безотчётную тревогу, переходящую в страх, сердце заколотилось со всей дури, от чего внизу ещё потяжелело, мне казалось, что чья-то жестокая рука сдавливает мой малюсенький и отнюдь не героический, но явно переполненный пузырик. Мне стало жарко, по спине не смотря на прохладную погоду прокатились капли пота, а в трусиках от пота было влажно везде: и спереди, и в попке. Я стояла и семенила ногами, а светофор всё не зажигался, целую вечность, и не в силах больше стоять, я стала ходить взад-вперёд мимо Лизы и других прохожих, спокойно ожидающих зелёного человечка .Стало чуть легче, мы перешли улицу и направились к остановке. Каждый шаг отдавался во мне глухими толчками, сопровождающимися мучительной болью. Когда мы наконец дошли до остановки, я поняла, что не в состоянии стоять, и хотя Лиза остановилась, пошла дальше на деревянных, сжатых по мере моих исчезающих сил, ногах. Пройдя до конца остановки я повернулась и пошла навстречу Лизе, подойдя к ней я замерла на несколько секунд с нелепой искусственной улыбкой на лице, и тут же вновь позыв ужасающей силы заставил меня сжать ноги и сильно согнуть спину, что уже явно должно было быть заметно окружающим. Увы, легче не стало.
 Я опять пошла,  при ходьбе спазм переносился чуть легче Я представила себе, что мне предстоит часовая поездка в  переполненном автобусе, и меня затрясло от страха. Об этом не могло быть и речи, надо срочно возвращаться обратно в гимназию и искать туалет, не может же быть, чтобы там не было туалета. Я развернулась и, красная от напряжения и унижения, смиренной первоклашкой подошла к Лизе.
-Лиза, писать хочу, не могу, -пойду обратно, -проскрипела я и, не имея сил дослушать ответ, повернулась и направилась к школе. Очень хотелось перейти на бег, но не то, что бег, а даже быструю ходьбу я не могла себе позволить, потому что при каждом более широком шаге ядро, плавающее у меня в животе, билось мне в письку, разрывая её и причиняя жуткую боль. Путь назад до гимназии казался мне невероятно длинным, нереально длинным, непреодолимо длинным. Страх, охвативший меня, неотвратимо превращался в панику. Я не могла думать ни о чём,  кроме того, что прямо сейчас, практически в любой момент, я разожмусь и обоссусь, как последняя кобыла прямо посреди многолюдной улицы. Я слабела буквально с каждой секундой. Позывы, один сильнее другого, следовали всё чаще, чтобы как-то побороть их, я ещё сильнее сбавляла темп ходьбы и в какой-то момент вдруг поняла, что моя изнывающая писька сейчас объявит капитуляцию. Я просто физически чувствовала, как она начинает жить своей собственной жизнью и самопроизвольно расслабляется, сначала на крохотный чуть –чуть,
на следующем шаге уже просто на чуть –чуть, а потом  на чуть и немножко, а вот уже и просто на немножко,  каждый раз в этот момент жаркая настойчивая волна приплёскивает всё ближе, возвращается и вновь приплёскивает, и вновь возвращается, но неохотно, но подкатывая с каждым разом всё ближе к последнему, дрожащему от напряжения, расходящемуся по швам шлюзу. В голове сверлила одна единственная мысль: «Ой,  я сейчас обоссусь,ой ой, я вот-вот пописаю  в трусики».
  Уже не зная, что предпринять, я резко свернула к ларьку роспечати и просто остановилась, сжавшись в знак коммерческое и , чтобы по крайней мере,  не стоять в нелепой позе буквально ни жива ни мертва посреди улицы .Нормальные люди так не останавливаются.  На этот бросок я истратила последние силы и вдруг поняла, что больше не терплю. Измученная писька безвольно расслабилась. Но ничего не происходило.
«Господи, может пронесёт»,- облегчённо вздохнула я, и тут же тугая струйка пробилась на волю, моментально намочив мои хлопковые трусики и устремившись вниз по ногам, обтянутым телесного цвета колготками. Я сжалась,как только могла, стремясь бёдрами остановить течение, ничего не получалось, ручеёк бежал по ноге к коленке. Но вдруг, как будто вторым дыханием, писька опомнилась и что было мочи сжалась. Я чуть не заплакала, я вся, практически вся,  была мокрая под юбкой и писать хотелось просто ужасно. Выходит, у меня ушло совсем чуть-чуть, и если этого чуть-чуть хватило, чтобы намокнуть почти до колен, то что предстоит в финале. Я обернулась. Лиза шла за мной, постепенно нагоняя. Я перевела дух. Стало  пусть на 5 процентов, но легче, и в голове прояснилось. Так, случилась ужасная вещь, я описалась, но любой ценой надо недопустить того,  что я мысленно назвала великим потопом.. Я сделала шаг навстречу подходящей Лизе и шепнула ей,
  - Слушай, до туалета не дойду, пойдём куда нибудь во двор что-ли.
  -Пойдём,- хрипло согласилась она, и мы свернули в ближайшую подворотню. Не знаю, на что я рассчитывала, может мне представлялись дворы моего микрорайона, заставленные ракушками, заросшие буйно зеленеющими кустами,  с загаженными, открытыми настежь подъездами. От одного вида этого ухоженного аккуратненького уставленного качельками-карусельками дворика, щедро обитаемого многочисленными мамашами и их потомством, с новенькими блестящими домофонами на подъездах,  я пришла в жуткое отчаяние и вновь ощутила непреодолимый позыв. Заходить в этот двор значило попусту тратить время и привлекать к себе ненужное внимание. С таким же успехом я могла усесться и на улице.  Рука, сжимающая мой пузырь, сжалась. В ответ я тихо застонала и переплела ноги, ожидая,  когда безжалостные пальцы смилостивятся и дадут мне секундную передышку. Но пальцы сжимались в кулак, медленно, но неуклонно, и я  вдруг отчётливо поняла, что наступает финал. Типа сколько верёвочке не виться. Какие-то смутные обрывки мыслей пронеслись у меня в голове, я увидела себя бредущей уныло по улице, с огромным мокрым пятном на попе и потёками на колготках до самых туфель, однажды в 4 классе одна девочка не выдержала и описалась на классном часе и шла потом с отрешённым взглядом, а пол-класса плелось за ней сзади и гнусно гоготало Я представила издевательские взгляды пассажиров автобуса, я поняла, что этого не забудут до самого выпускного, а растрезвонит первая эта Лизка, которой хоть бы хны. И прижавшись спиной к бетонной стене подворотни,  последним усилием, уже практически не успевая, под изумлённым взглядом Лизы я, бросив сумочку, запустила обе руки под юбку и, нащупывая резинку колготок, стала приседать, одновременно таща их вниз и захватывая при спуске резинку трусиков и уже понимала,  что не успеваю вовремя стаскивать их,  потому что нетерпеливая струя уже пробивала себе дорогу и, полу-присев,  закрыв глаза от стыда и наслаждения, я начала писать прямо в трусы, какие то несколько долгих-долгих секунд, стараясь лишь чтобы не попадало на юбку, а потом на секунду остановилась, стянула до колен трусы и колготки, присела и окончательно расслабилась. Из-под меня текло, как из шланга, шипя и растекаясь во все стороны.
Лиза повернулась и ушла, бросив меня наедине с моим позором. Я не злилась на неё, я писала. Мимо прошли мама с маленьким мальчиком. Мальчик ткнул в меня пальцем и сказал,
-Мама, тётя писает.
Я молчала, я писала. Мимо прошли девушка с молодым человеком, молчел захихикал, а девушка велела  ему не подглядывать, я писала. Мимо прошла компания подростков, грубо заржавшая, и кто-то из них громко крикнул,
-Хорош ссать,-  я писала и писала и  никак не могла остановиться.
 
 
 

[s t o n e]

 
 
 
ЛИЗКА
 
Когда малая подъебнула меня насчёт туалета, я конечно слегка разозлилась. И так весь день пошёл к чёрту из-за этой грёбаной олимпиады,  и вот теперь из-за нелепых понтов придётся битый час жаться в автобусе. По честному, я здорово и тогда уже хотела ссать, но решила держать марку перед Машкой. Машку я немного знала, она жила в соседнем дворе, типичная такая ботанша в очёчках, я-то сама попала на это мероприятие, потому что родаки натаскивали меня на языки чуть не с первого класса.
Однако возмездие не заставило себя ждать. Не знаю, уж как там у неё организм обменивает вещества , но скрутило Машулю конкретно.   Мигом все понты слетели, и девочка попросилась  посикать. Глядя на неё и меня стало подпирать, но когда малая уселась, как на выставке,  с голой задницей, не обращая внимания на народ, я внутренне поразилась,  такого номера я от неё не ожидала. Думала, что либо донесёт до школы либо, что было бы конечно прикольно, уссытся по дороге.
Мне даже стало стыдно стоять с ней рядом,   так пялились все прохожие, да ещё и комментировали, кто во что горазд,  прям  комеди баттл устроили, да и журчало так, что  самой хотелось поддержать компанию.
Я немного прошлась по улице,  повернула и вернулась. Проходя мимо арки, где устроилась Машуля, выяснилось, что устроилась она надолго, по крайней мере всё ещё сидела,   орошая  асфальт. Лужа там такая натекла, что ручеёк пробился почти на проспект. Я прошлась в другую сторону, не хотелось ассоциировать себя с зассыхами, да и терпеть было как-то легче, когда ходишь.
На втором круге Маша выскочила из арки  и на всех парах рванула  ко мне.
  -Ну ты, мать, даёшь ,-   ехидно прокомментировала я . - Билеты не забыла на шоу продать?
-Лизка, пошли отсюда скорей.     Блин,   как это получилось, сама не понимаю. Вроде не очень хотела,  а потом вдруг как придавит. Слушай, глянь, у меня юбка не мокрая сзади ?
Я чуть приотстала и  заценила Машин видок. Юбка у неё была конкретно не маркая, ничего подозрительного не разглядишь, а вот на правой ноге просматривался приличный  подтёк,   практически до коленки.  
  - Да ты, мать, обоссалась, -   ласково и достаточно громко прокомментировала я.
- Надо было быстрее амуницию стаскивать.
Маша покраснела и промямлила,
  -Это я колготки пока снимала,  чуть- чуть пустила.
  -Да ладна чуть-чуть,   пол-литра небось выпустила , мокрая вся там поди, колись.  
  -Хотя, судя по той луже, что ты оставила   на тротуаре, пол-литра -  это да, у тебя чуть-чуть.
  -Ну ладно тебе, Лиз,   что ты,  я же не маленькая в трусики писать, просто чуть запуталась с колготками и,  наверное,  мимо промазала.   А что, сильно заметно?
Тут Машка стала ладошками тереть ноги, разглаживая тёмные полосы на телесного цвета нитках.
 
 
  -Ладно,-  снисходительно сказала я, - Ты своим массажированием больше внимания привлекаешь, там не сильно заметно,  мелькает и то, когда у  юбки край подымается, ты приспусти её пониже, если можно, так вообще ничё видно не будет.
  Машуля одернула юбку с талии  к бёдрам. Подтёки закрылись подолом.
Тем временем мы подошли к остановке
 
  - Ой, смотри, вот же наш автобус подходит, - воскликнула Маша.  Точно,  фыркает тормозами  здоровенная такая сосиська с прицепом. Машка как наддала,
 я за ней,  практически бегом и в последний момент мы вскочили в салон.
  Народу битком. Машка передо мной залезла, я за ней, а за мной ещё какая-то тётя прётся, как танк. Бабища размеров таких, что мы вдвоём с малой у неё под юбкой можем спрятаться. Как она меня пихнула, мама дорогая, я чуть не уссалась.  Стою ни жива, ни мертва, чувствую, моча подкатила в самый низ, вот-вот ливанёт. Кричу,
- Мадам, не жмите так, тут же дети, - а той всё по херу. Сопит только и давит животом. А тут ещё водила ,
    -  Подымаемся подымаемся.
  С грехом пополам дверь закрылась, поехали.
  Я к Маше прижата, а сзади  тётя в ухо дышит. Стою, ногами пизду зажимаю, сама молюсь, чтобы отпустило, потому, давит так, что ещё чуть и брызнет,   а я, как назло, в джинсах, так что машкины фокусы у меня не пройдут, не дай бог, если что, обвафляюсь по полной программе. Тут автобус каааак затормозит.  Кааак мотнёт нас, и здрасть пожалуйста, моментально ппссссс  – сикнула. Всё, пиздец, в трусах мокро, хорошо ещё что я мерзлячка, оделась ответственно,  шортики из плотного хб, плотные же колготки,  но всё это конечно фигня, если так дальше  из меня пойдёт.
-Трамбует,- кричат радостные пассажиры, а мои щёки заливает краска стыда и страха.
Вот так взрослая девица,  только кашляет и ссытся, неужели это про меня?
Сжимаю киску изо всех сил. Но, правда, стало посвободнее, и напор, как внешний, так и внутренний, слегка ослаб.  Ладно, всё будет ок, прорвёмся.
  Пару остановок проехали  и опять накатило. Кручусь, как угорь на сковородке, мне уже замечания стали делать, дескать барышня,  ноги чай не хозяйские по ним ходить.
Тут Машка ещё лезет с разговорами, а мне уже не до общения, зубы стиснула и стою насмерть, как в фильме «Сталинград». Ругаю себя, конечно,  последними словами.
  «Ну что за разъёба, ну куда полезла, не проссавшись, в такой маршрут».
  Начинаю прикидывать, может плюнуть на репутацию и вылезти? Щас вроде будет остановка  возле торгового центра, там есть туалет. Ну наплету что-нибудь Машуле,  да посрать на неё.   С другой стороны заебёшься ждать следующего автобуса. Может перетерплю, щас отпустит, а там и приедем.
Пока решалась, проехали торговый центр. Толпа основная там вывалила.
Стало  ещё более  посвободнее, больше никто бока не жмёт, на мочевик не давит, но и узелком завиваться уже неудобняк, народ зырит, Машка зырит, встала ровненько, но хватило меня не надолго, минуты на 2, потом всё, пипец, чувствую, опять щас налью. Хочешь, не хочешь, приходится жаться, ногами двигать, то переминаться, то нагнуться слегка.
  Сначала  полегче стало,  Машка соловьём разливается, я поддакиваю сквозь зубы и ногами двигаю, то правую за левую, то наоборот. Танцы, короче, такие странные на месте.  Причём темп движения приходится всё убыстрять.
Чую, не помогает ни хуя, ща опять начну ссаться, разжимается дырка, хоть плачь. Я туда толкаю, а оно наружу прёт, я опять и ногами помогаю и животом давлю, а  кипяток всё ближе и ближе подступает.
  Бля, сука, чувствую, по капле начинает выдавливаться, у меня уж там слега подсохло,  ну или,  короче, привыкла я, а щас опять теплеет.  От напряжения левая нога у меня начала трястись, вроде как судорога.  Плохи, короче, дела. Тут Маша мне говорит,
-Может сядем, вон места освободились в конце.
  А нас  по ходу течением  и так почти в конец протянуло.  Точно, автобус-то уже полупустой, осталось до дома 4 остановки. Я чуть не бегом плюхнулась на сиденье,   пролезла к окну, Машка рядом,  на минуту полегчало, а потом опять, да ещё сильнее, хотя уж куда, казалось бы.   Я то ногу за  ногу закину,  то выпрямлюсь, то согнусь, всё хуже и хуже. Вижу, Маша уже не заговаривает, смотрит так сочувственно.  
Я все губы искусала,  изъерзалась вся, ну думаю, ну его на хуй все понты,
 - Маша,- говорю по тихому,   -Машка, пипец, я выхожу.
Та конечно корчит из себя непонимание, мол куда, до дома почти доехали.
  -Машка, - говорю, - Мне в туалет надо,   не доеду я, ты как хочешь, я на выход.
- Куда на выход, через 5 минут приедем,   до дома добежим, а тут ты куда пойдёшь, это же микрорайон уже начался. Тут она права,   у нас на районе никаких туалетов уже нет.  Но мне так же, как 15 минут назад, невмоготу было стоять, теперь   совершенно невмоготу сидеть.
    -   А ты куда час назад ходила — говорю, и встаю так аккуратненько, ноги cжаты, спинка согнута.  Полезла  через Маню на выход,  моча как придавит, пизда задрожала и капли,  капли...   я уже одной рукой зажалась другой с сумкой прикрываюсь кое-как,   вылезла в проход и быстро-быстро к дверям на задней площадке,  встала у дверей, силёнок уже никаких нет терпеть, писька открывается непроизвольно, хоть давлю мышцами изо всех силёнок.
 «Бля, щас потечёт», - думаю , - « Чё делать, бля, попала».
  Загарцевала там, как лошадь в цирке, то присяду, то подпрыгну, ну, короче, чё-то в этом духе. Писька то откроется, то опять закроется,  я вся красная, как свекла,  потная, уже спустилась на ступеньку, автобус, сука, меееедленно едет,  за мной Машуля, рожа довольная, хотя и корчит скорбную сочувственную физиономию. Могла бы и не провожать, ну, конечно,  такой спектакль,  как не досмотреть до конца...  Тут автобус ваще остановился,   перекрёсток, светофор типа.   У меня как сожмётся всё внутри, и струя горячая в трусы ссык.
 Я руку между ног, а там уже капает,
« Бля, пиздец», - думаю,- «Уссываюсь», - в голове ваще ни одной мысли толковой, паника, короче полная. На секунду сдержалась, и опять- псык,  и с таким прям напором. Повернулась  я, за спиной Машка одна.
-Машка, прикрой,- говорю и давай расстёгиваться. Пальцы не слушаются,  писька тоже, ссыт всё сильнее и сильнее,  я джинсы приспустила,  присела над нижней ступенькой, а у меня уже хлещет не хуже, чем у Мани.
«Бля»,- думаю,- «Хоть бы никто на застукал, умру на месте от стыда».
Тут автобус тронулся, а за перекрёстком, я знаю, как раз остановка, а я-то,  в отличии от автобуса,  остановиться никак не могу , но  уже, чувствую, полегче, спадает давление. Я зажалась, тяну трусы, а они все мокрые,  скатались,  колготки прилипли, не натягиваются, я плюнула -   чик- джинсы натянула поверх, бельё всё под попой повисло,  по хер, думаю .   Смотрю, намокло, конечно, прилично, мотня вся тёмная и в паху, а на полу, там ваще алес, потоп короче.  Я говорю,
-Маша, ничё выходить уже не будем, едем,  короче, до дому, - и обратно на сиденье, шмыг. Сижу, в себя прихожу. Маша не удержалась конечно.
  -  У тебя джинсы промокли.  
 Как будто я сама не знаю . Ладно.   Хотя обидно так, что слёзы наворачиваются.  
  Нам ведь до дома ещё прилично идти,   и обязательно знакомые попадутся. Тут Маша толкает меня локтём. Подымаю глаза и:
Ну вот, бля, уже началось. К нам идёт Ольга Петровна собственной персоной.
 
 

[s t o n e]

   Ольга
 
 
  День, когда мне пришлось ехать на городскую олимпиаду по инглишу, я, это уже точно, запомню на всю жизнь. День этот не задался с самого утра. Во-первых, я проспала, что случается со мной крайне редко,  тем более, что мама, а я живу вдвоём с мамой,  обычно просыпается очень рано и в случае чего всегда будит меня.  Но не в этот раз. Одежда у меня, конечно, была приготовлена ещё с вечера,   костюм и блузка на плечиках, трусы,  лифчик и колготки аккуратно сложены на комоде . Хотя  трусами это назвать сложно,  скажем откровенно, во времена моей мамы  это называли панталоны.  Cейчас она называет такой фасончик  ещё эсэсэровского белья на модный лад шортиками, чтобы подсластить, так сказать, пилюлю,  ну да что там.  Приходится носить то, что есть, а есть,   может и к счастью, много. Пока был жив папа, мама успела собрать мне, ещё девочке-подростку солидное приданое, от постельного белья до трусов и комбинаций. Потом  мода  изменилась, и это стало ненужным,  потом как-то быстро заболел и умер папа , и вместе с его смертью закончились деньги.  Я два года не могла поступить на бюджетное отделение иняза, пришлось идти на коммерцию, и вот тогда все запасы  пошли в ход.
Я быстро скупнулась под душем, натянула штанишки,  впрочем не такие уж они и длинные,  ну может до трети бедра,  лифчик, выскочила на кухню,  залпом выпила кофе, вторую чашку заела бутербродом, натянула колготки, юбку, блузку -  я могу быстро одеваться ,папа всегда говорил, что у меня армейская закалка - влезла в пиджак  и вот, уже застегнув туфли, вспомнила, что сумка осталась в комнате.
  - Мама, сумку дай мне...  ,
Уже во всё горло,
        -Мама!
-Сию минуту, доченька...  а где она?
Так понятно лучше самой, быстрее будет. Я побежала в комнату и тут...   Тут наступило во-вторых.   Это всё потому, говорит мама, что у нас в квартире нет мужчины.   Гвоздь этот торчал из треснувшего дверного косяка уже наверное с месяц и вот дождался своего звёздного часа.  Мало того, что я поцарапала ногу,   это-то чепуха,  я безнадёжно разорвала свои единственные колготки. Разглядывая  гигантскую дыру я чуть было не расплакалась. Навстречу вышла мама с сумкой, ну почему, почему нельзя было быть порасторопнее и выйти на минуту раньше?
  Скинув туфли я снимала колготки,   сдержанно ругаясь. Нет, я всё таки сегодня опоздаю...
-Ты что, не с голыми ли ногами собираешься идти,- настороженно вопросила маман  и переместилась к двери, преграждая на всякий случай мне дорогу.
  -Мама, ну нет у меня больше колготок, ну что теперь.
-Одень брюки.
-Мама, я брюки, ты прекрасно знаешь, вчера замочила, там же пятно на интересном месте никак не отстирывается.
-Ладно, момент, -   мама исчезла в своей спальне.  
И появилась оттуда с  запечатанным пакетом  и поясом.
- О нет, мам, я не хочу чулки, может у тебя завалялись колготки какие-нибудь,- у нас с мамой один размер.
-Бери, что есть, чулки новые, производства Прибалтика,   пояс свой отдаю.
-Ладно,- я подтянула юбку к груди и обмоталась поясом.  
  -Надевай под трусы, так удобнее  при нужде управляться.  
Но я уже застегнула крючки,
  -Ладно, мама, так сойдёт.   Кроме того, снимать  при маме  штанишки и демонстрировать свои интимные места не очень-то хотелось ,   запираться в туалете некогда, натягиваю чулки, пристёгиваю, расправила юбку, всё, я готова, и может быть я даже не опоздаю.
 
 
  В общем, приехали мы вовремя.   Я привезла двух девочек,   Машу, домашнюю такую, и Елизавету,  оторву, будь здоров, но с языком у неё было всё в порядке, подозреваю, что во всех смыслах.
Я была в комиссии  у младших,   почему-то не разрешили выходить в туалет, мне кажется, что такая длинная процедура  требует перерыва для естественных надобностей, Лично я бы 4 часа могла и не выдержать. Где-то  в середине процесса мне уже ощутимо захотелось пописать.   Я тихонько спросила у соседки, пожилой тётки ,   тут все были пожилые кроме меня,
  -Где в гимназии туалет?
-Пройдите по коридору в конец, там туалет для девочек, но если закрыто, а там сегодня что-то с утра ремонтировали, то поднимитесь двумя этажами выше и в другой конец коридора , там второй
  - для учителей
Я сразу направилась в преподавательский, не хватало ещё ходить  вместе с ученицами  и демонстрировать своё нижнее бельё от кутюр.
Довольно далеко, пока дойдёшь, если припечёт, можно и уписаться.
На третьем этаже  не нашла ничего похожего на туалет, походила, походила, полезла  наугад в  приоткрытую  дверь, там дядьки рабочие в домино играют,   вернулась в коридор,   на счастье  мне встретилась какая-то дама.
-Извините, вы не подскажите, где здесь туалет .
-А это внизу, на первом этаже, девушка.
 
 
- Я..., просто я преподаватель, мы на олимпиаду приехали, мне сказали, тут.
  -А, ну тогда вот по правой стороне последняя дверь налево, но там по моему ремонт, впрочем загляните сами.
Я  уже  в убыстрённом темпе проследовала по указанному пути  и попала в царство кафеля и никеля или хрома, в общем  гламурненько всё так. Три  кабиночки, я  дверь закрыла,  а крючок оторван, тьфу,  вот тебе и гламурненько. Ну ладно,  пока всё равно никого нет, юбку подняла, блин, я же в чулках, да и забыла совсем,  а с моими штанишками край оттянуть и в щёлку пописать не получится, ну расстегнулась,   юбка под подбородком, пояс на коленках, стянула штаники, тооолько начала писать, дверь хлопнула и, что крайне неожиданно, два басовых мужских голоса  на повышенных тонах с использованием ненормативной лексики обсуждают дюймовую резьбу и газовые ключи.
  Меня один тембр их голосов моментально заклинил,  не течёт ни капли и точка.
Тут слышу, соседняя дверь хлопнула, и один дядя заходит   по своим делам  и устраивается практически рядышком.  Я схватилась за ручку и вовремя, оказывается второй-то вознамерился впереться в мою кабинку. Ну и напугалась.
-Занято, - кричу писклявым таким девчоночьим, сама чувствую несолидным, голоском.
  -Девушка, вы что тут делаете? - удивляется дяденька за дверью, причём его волосатую руку, показавшуюся в щель приоткрытой двери, я хорошо разглядела.  Повезло, что он не мог ничего разглядеть, сразу отпустил ручку.
Блин, ну что за идиотский вопрос.
-А это дамский туалет,-  возражаю я, лихорадочно натягивая свои панталончики и застёгивая поясок.
-Да там же на двери мы повесели табличку «ремонт»,  мы будем тут сифоны сейчас менять,   воду уже перекрыли.
  -Нет там никакой таблички, -сердито выпаливаю я и оправив юбку выскакиваю из кабинки.  Страхи мои напрасны, дяденька совсем не страшный и напуган не меньше, чем я.  Из второй кабинки слышно зычное мужицкое ржание. Оказывается, там не нужду справляют, а пользуются газовым ключом. Покидаю  сиё заведение, собственно забыв, зачем приходила.  
Спустилась обратно на лестницу,  а там три девицы гнусно гогочут и матерятся в голос. Как я это ненавижу.
 
  -Девушки, вы же в гимназии, как вы себя ведёте,-  не удержалась я и сделала им замечание.  
  -Давай, вали отсюда, ты кто такая ваще, - ответила предерзко самая размалёванная.
  Какое хамство ,   эти современные девушки просто ужас. Я решила не вдаваться в разборки и повернула назад, время идёт, надо же  возвращаться в класс.
  А там на меня посмотрели довольно недовольно.
 - Где вы пропадаете, у нас уже начали задания сдавать.
  И закрутилось. Сбегай туда, принеси то, проверь это. Пользуются тем, что я самая молодая, вот и развели дедовщину, как сказал бы мой папа.  
Между делом я заскочила в буфет,   перекусила бутербродами с колой  и  двойным эспрессо, в буфете тоже всё было гламурненько: кофе-машина,  микроволновка, грили   и море вкуснющих запахов. Колу, кстати, участникам олимпиады выдавали бесплатно, подарок от администрации,  я захватила резервную бутылочку себе и пару девчонкам.
Потом сдавали работы, потом я провожала своих  девочек, угостила их колой, правда Лиза отказалась, потом надо было проверять тесты, но видно решили старшие товарищи, что я слишком молода для такого ответственного мероприятия и милостиво отпустили меня домой. Я тогда уже снова захотела писать и уже устала здорово,  и,  в общем, и колу допила лизкину, домой не удобно как-то было нести, а оставлять жалко.
На дорожку надо было, конечно, сбегать   но в преподавательский туалет у меня больше не было охоты идти, я решила испробовать другой вариант.
 
 
 

[s t o n e]

Общешкольный туалет нашелся быстро   и не только по описанию, но и по запаху.
  «Кабинок, конечно, нет» - констатировала я с ожидаемым пессимизмом.   Шесть унитазов, замурованных цементом, вытянулись в бесстыжий ряд. Какое убожество, особенно по сравнению с учительским нужником. В центре помещения валялись ржавые трубы и лежали какие-то инструменты.
«  И здесь что ли ремонт, да что у них с сантехникой» -  подумала я.   Писать хотелось сильно, неотложно, я бы сказала, но только я задрала юбку, как опять хлопнула дверь . Тут я уже, про себя правда, сказала слово на букв ф.  Я опустила юбку и начала с независимым видом копаться в сумочке, ожидая появления  давешних работяг, т.к.   во время уроков учеников выпускали редко  и неохотно. Это такая политика в связи с угрозой террора и киднеппинга. Однако  в туалет зашли вовсе не слесаря,  а хамовитые девицы, с которыми у меня состоялась пикировка,   зашли и по-хозяйски расселись на подоконнике, немедленно закурили, громко обсуждая какие-то бабские сплетни и весьма нагло разглядывая меня.
  Довольно глупое положение , стоять дальше было уже неудобно, надо было или уходить или плюнуть и справлять свои дела, ну и,  как минимум, выслушать кучу остроумных комментариев по поводу своего нижнего белья.
 Тут одна из троицы   оставила компанию,   расстегнула джинсы, спустила их вместе с узкими модными стрингами и раскорячилась над унитазом  Помещение наполнилось звуками бьющей о фаянс  упругой струи  и довольно громкого шипения.
  -Ой, бля, накопилось, -   фыркнула она и прищурившись уставилась на меня
- Ну что, принцесса, поссать за компанию не хочешь?
«Нет» - мысленно ответила я и гордо покинула помещение, негодуя на этих хулиганок, на администрацию гимназии, не удосужившуюся сделать для учениц нормальные цивилизованные туалеты и на себя, такую трусиху, пасующую перед хамоватым быдлом.
 
  «Всё, еду домой» -   решительно заключила я и  направилась к остановке.   Пописать, конечно,  хотелось, но не так остро, как в туалете, где постоянное журчание дырявой сантехники и агрессивный пис гимназистки  спровоцировали   очень сильные позывы.
 Казалось, что можно ещё потерпеть.  Автобуса пришлось подождать,  и за это время вновь вернулось очень сильное желание помочиться. Я даже вынуждена была прохаживаться по тротуару т. к. стоять на месте и удерживать следующие один за другим позывы было довольно тяжело.
  «Может в кустики сбегать», -  пришла в голову шальная мысль, - «Всё-таки ехать не близко до дому»
  Я огляделась вокруг, но ничего подходящего в плане маскировки не заметила, повсюду толпы людей, всё благоустроено и зачищено до предела.
«Ладно, потерплю», - махнула я рукой, в конце концов по ощущению наполненности пузыря мне казалось,   ситуация далека от критической.
  Тут подошёл автобус,   старомодный, с прицепом гармошкой, и я одной из первых заскочила внутрь и, увидев свободное место, устроилась возле окошка.
Однако любоваться видами из окна пришлось недолго.   Наступившее первоначально облегчение  в положении сидя сменилось резко нарастающими по силе и интенсивности позывами. Писать хотелось всё сильнее и сильнее и сдерживаться изо всех сил, напрягая мышцы сфинктера приходилось всё чаще и чаще.  Очень скоро сфинктеру пришлось помогать и мышцами ног, то скрещивая, то подгибая их, то переплетая,  то отрывая в мучительном усилии от пола, а ещё чуть позже изменением положения туловища,   меняя позу, то откидываясь в кресле, то наклоняясь вперёд, то поворачиваясь боком, деланно разглядывая невидящими глазами  городской ландшафт. Положение усугублялось тем, что место сбоку от меня занимал довольно молодой мужчина  и все телодвижения надо было по возможности  маскировать
  Вначале я не могла понять, что происходит, почему так резко и настолько сильно появилась потребность облегчиться, но анализируя ситуацию осознала,  что все мои изначальные оптимистичные прогнозы были основаны на некорректных исходных данных. Я думала, почему настолько даже физически ощутимо переполнен мой пузырь, ведь я же совсем недавно, пару часов назад посещала туалет.  Но много ли я там успела выпустить? И то обманчивое ощущение облегчения с которым я покинула работящих слесарей, не связано ли оно в большей степени с тем, что меня не накрыли с голой попой посторонние мужички, а не с опорожнённым мочевым пузырём.  И в связи с этим, как и где разместились выпитые мною после этого 2 бутылки колы и чашка,   немаленькая чашка кофе,  причём уже тогда очевидно было, что вторая бутылка колы явный перебор.
 « Жадность фраера погубила», - грустно думала я,  то упираясь носками туфель в пол, то отрывая их от пола и слегка  нагибаясь к коленям.
Не будь этой злосчастной бутылки всё могло бы повернуться по другому,   и в конце концов стоило ли быть такой разборчивой и обидчивой,   не лучше ли было вынести две-три скабрезности за те  две-три минуты, которые потребовались бы, чтобы досуха выписаться в школьном туалете?
А теперь, если припрёт совсем сильно, надо будет выходить, искать туалет на улице, скорее всего платный,  и  тратить вторую поездку,  а это те самые денюжки, которых вечно не хватает, в частности, чтобы купить хотя бы запасные колготки. Нет, надо терпеть до последнего.
«А вдруг описаешься?» - заныл в глубине предательский голосок, заставляя холодеть кончики пальцев и обрушивая с таким трудом построенные бастионы.
Чепуха, в конце концов  я уже взрослая девушка, а взрослые всегда могут перетерпеть,  вот и сейчас надо просто продержаться какое-то время, и это нестерпимое желание ослабнет, наступит передышка, я выиграю время, а там и приедем.
«Опять некорректное утверждение»,-  возразила внутри меня моя Разумная — Благоразумная.
«Или ты забыла открытое занятие в педучилище?»
«О, нет»- мысленно закричала я.
 «Я тогда была на втором курсе   я была молоденькая неврастеничка со слабым пузырём, я психовала и нервничала по любому поводу и перед каждым несчастным экзаменом  засиживалась по 10 минут в туалете».
«Ты скажи прямо, ты описалась тогда  или нет?»
 Я промолчала. Я вспомнила это чёртово открытое занятие, на которое нагнали кучу преподов и из универа и из училища. Я отлично подготовилась, я уже проводила занятия с этими ребятами, я предельно выписалась чуть ли не непосредственно  перед началом, благо туалет был недалеко от аудитории, где должен был проходить мой бенефис, и тем не менее, начиная со второй половины урока меня охватило дикое иррациональное,  пузырь-то должен быть пуст, желание  пописать. И  по тому, как рвалось наружу содержимое, никак нельзя было предположить, что только час назад   там было пусто.
  Скоро сдерживать позывы оставаясь в статичном положении стало невозможно, я начала без необходимости, т.е. необходимость-то была и самая крайняя, то вставать и прохаживаться, то присаживаться обратно на стул. Движения стали резкие, голос зазвучал отрывисто,   потом мысли спутались окончательно, я уже не могла думать ни о чём,  кроме того, как  я хочу  в туалет, а несколько позже воображение в самых ярких красках начало расписывать, как я сейчас наделаю лужу  посреди  аудитории. Выручило меня от срыва занятия то,  что я настолько знала и, да, и зазубрила материал, что проведение занятия шло как бы вторым планом , как будто не я, а кто-то, ну хоть Разумная-Благоразумная дружески взяла на себя  эту обязанность, оставив меня один на один с моей главной проблемой.  Писать мне хотелось нестерпимо, уйти из класса я никак не могла, это по моим тогдашним понятиям было  невероятным позором и срывом занятия, будучи на виду аудитории   каких-то эксцентричных движений и поз я тоже себе позволить не могла,   в общем, в какой-то момент я перестала сдерживаться и дунула прямо в трусы.   Спасло меня от бесповоротного позора то, что в тот год  была лютая зима, одета я была заботливой мамой по полной программе, включая толстые   колготки и штаники с начесом, всё это пряталось под длинной-длинной юбкой из шерсти. Приближение финала я почувствовала можно сказать заранее, минуты наверное за три, впрочем не знаю, течение времени  тогда для меня очень  изменилось.   В принципе, я бы, наверное, успела, бросившись опрометью, добежать до туалета, но где там, я же уповала на высшие силы.
  «Типа на то, что  взрослые девушки не мочат штанишки», - вставила Благоразумница.
  Всё, что я успела, это ужаснувшись очевидному факту, что начинаю непроизвольно писать, я шагнула, уже не сдерживаясь,  за кафедру,  на которой были сложены конспекты, и попыталась по возможности прикрыться ею,  ноги я непроизвольно сжала, то ли для того, чтобы притормозить мочеиспускание,  то ли, чтобы избежать струи, при этом я продолжала относительно обычным голосом проводить занятие.
В общем, потекло у меня по ногам, по сапогам и даже образовалась на полу манюсенькая лужица,  как от воробушка
Зато под юбкой,  там была полная задница, ну и всё таки, наверное, т. к.  всё это случилось на нервной почве, мочи было не так уж и много .
«Да, не то, что сейчас» - опять встряла   Разумница - «Тогда не было никакой колы,  зато были байковые рейтузы, из которых, если после стирки отжимать руками, можно нацедить добрых пару литров»
 
Вот тут я испугалась по настоящему.   А пугаться в такой ситуации последнее дело,   в висках застучали   маленькие молоточки, сфинктер задрожал  от нестерпимого напора, я  напряглась, мобилизуя все ресурсы, чтобы удержать внутри нахлынувшую волну, увы, это же напряжение, помогавшее закрыть подрагивающие от слабости  створки,  одновременно давило на пресс  и как бы выдавливало содержимое внутреннего водохранилища наружу, и чем сильнее я старалась сжать клапан, тем тяжелее оказывалось прилагаемое к нему давление. Я сидела, сжавшись в комок ни жива, ни мертва.
«Ой-ой-ой-ой, мамочка, не могу,   ой....» 
  «Ну, прям, как Пятачок» -   услышала я комментарий со стороны Разумницы.   Я закусила губу, пытаясь болью перешибить рефлекс,  но всё бесполезно, пися разжалась,   быстро заполнилась жидкостью, я в очередной раз сжала всё, что могла, сфинктер меня уже не слушался,  напряжённые мышцы пресса надавили на пузырь, и горячая жидкость брызнула, как из новогодней бутылки  с шампанским прямо в мои штанишки. 
Проштрафившаяся пися попыталась реабилитироваться,  но попробуйте заткнуть перегретое, а я вас уверяю, что у меня было  перегретое, шампанское пробкой.  Тут же новый спазм,  и новый залп в  трусы.
  «Капец» - услышала я сквозь молоточки   шёпот Разумницы,  - «Щас польётся»
«Фак тебе польётся» -  шепчу я сквозь зубы.   И  я сдержалась, каким-то чудом, но я сдержалась.  Напор вдруг спал, как будто разочарованный столь упорным сопротивлением, и   пися захлопнулась.
«Неужели я могу описаться, как тогда?» - похолодела я от одной этой мысли.
  «  Оленька, опомнись, ты уже описалась,   ты думаешь, это всё шуточки, да у тебя уже все трусы мокрые и очень вероятно,   что на попе солидное пятно. Еще один такой напор, и тут будет Ниагарский водопад и сплошное озеро Мичиган.  Нет, надо срочно выходить,  нечего экономить,   чёрт с ними с деньгами.» 
«Выходить, но куда?» -  возразила Разумница. «Мы проехали все удобные места, пересекли, можно сказать, точку невозврата, последняя -  торговый центр. Ну выйдешь, будешь щас метаться  по дворам, подъезды все заперты, везде народ,  разгар дня, сядешь на виду у всех  со своим поясом на крючках. Тут уже повсюду родители  твоих учеников   и сами дети, позора нахлебаешься или обдуешься где-нибудь по дороге. Может успокоиться, взять себя в руки и дотерпеть, ехать-то осталось всего-ничего».
  Действительно, автобус остановился на перекрёстке, за которым формально начинался мой район. Я  сидела уже одна, парень вышел, в автобусе было весьма просторно. Ехать оставалось пару остановок.   Я привстала и осторожно провела рукой по попе, чёрт его знает, не поймёшь, вся от напряжения потная, руки потные, в трусах мокро.
  «Знаешь», - посоветовала Благоразумница, - «Хоть у тебя и толстая юбка, ты лучше встань, трусы напитались, наверное,  на попе. Сидя, всё пойдёт в юбку, стоя, останется в трусах».
Я встала  и крепко ухватилась за поручень. Автобус трогался от остановки,   салон мотнуло,  и, как цунами рождается от невидимого подземного толчка, так от этого несильного рывка   внутри у меня  зародилась новая атакующая волна. И так как уже было не до шуток и не до ложной стыдливости, я изо всей силы задвигала ногами, стараясь хоть отчасти ослабить давление на свою измученную длительной борьбой писю, но всё тщетно, она опять захлюпала, готовясь выпустить излишки жидкости на волю. Чтобы не прыгать на месте, слишком очевидно открывая всем отягощающие меня проблемы, я пошла по салону,  оказалось это помогает,   давление ослабло. Я прошла сквозь резиновый переход в прицепную часть и  вдруг увидела своих девочек-олимпиек.  Они дружно сидели почти в конце салона,   и Маша приветственно махала мне рукой.
Деваться было  некуда,  и я подошла к ним, хотя в нынешнем своём положении  предпочла бы   оставаться в одиночестве.
 

[s t o n e]

ОЛИМПИЙСКОЕ ТЕРПЕНИЕ
 
  - Ольга Петровна, идите к нам, ну идите же, расскажите, как там, что  уже проверили,   какие результаты, - такими словами встретила меня Маша и дальше уже не закрывала рта.
Маша была очень оживлена, Лиза напротив сидела молча,  казалась, она совершенно измученной и какой-то поникшей.
  - Да вы садитесь,  Ольга Петровна.
Вокруг было полно свободных мест
-Нет, спасибо,   я что-то так уже насиделась сегодня, -   отказалась я.
 
 Вначале я пыталась поддерживать беседу,  но очень скоро мне опять стало очень плохо, пришлось пустить в ход  манипуляции с ногами, но писька начала подрагивать и, что бы не описаться,  я присела на краешек соседнего сиденья со словами
 -А может и правду посидеть немножко...
Перемена позиции принесла облегчение, но совсем ненадолго. Вскоре стало ещё хуже , я начала ёрзать, как на углях, и через пару минут, опасаясь, что вот-вот польётся,  вскочила, как ужаленная, с деланной улыбкой  и комментарием типа
-Что-то ноги затекают от сидения, неужели это профзаболевания уже начинаются.
  К концу этой фразы мне уже  снова хотелось присесть на кончик сиденья,  т. е. я могла продолжать сдерживаться, только находясь в некоем хаотичном движении, а  т. к. пуститься отплясывать комаринского  по салону  автобуса было неловко, ведь  я изо всех сил старалась не уронить своего достоинства перед девочками, то лучшее, что я могла придумать, это имитировать со всё убыстряющейся частотой Ваньку-Встаньку с причудливо извивающимися женскими ножками. Я присаживалась на сиденье, борясь с жуткими позывами, ёрзала по нему сдвигая колени, потом вскакивала и почти тут же начинала припадать то на одну ногу, то на другую,   то выставляя одну ногу вперёд и опиралась на неё, то наоборот убирая её назад. В эти моменты сжимая бёдра я слега снижала давление на трещащий по швам запор.  Конечно, я старалась проделывать всё это по возможности  скрытно, не подавая виду, что еле сдерживаю ургентные позывы к мочеиспусканию, но это получалось всё хуже и хуже.
  Разговор я поддерживать не могла, отделываясь двумя ответами - да и нет -  и, боюсь, часто невпопад.  Я не знала, что делать, все задачи свелись  к тому, чтобы не обсикаться в данный момент, по принципу -пусть это случится не сейчас, а хоть бы через минутку, главное не сейчас.
- Кажется, щас наша остановка, - протянула Маша,   - Лиза,  выходим?
-Знаешь, я наверное  дальше поеду, -   тут Лиза наклонилась к Маше, они   зашепталась, я разобрала только, что-то вроде « Надо подсохнуть... до конечной   и обратно...» 
 
Мне было это неинтересно,   Я ломала голову,   куда   бежать, если я не описаюсь  в автобусе.
Тут Маша обратилась ко мне с прямым вопросом ,
- Ольга Петровна,   а вы на какой выходите,   вы по моему тоже сейчас. Вы на каком проезде живёте?
  -На пятом, - механически ответила   я.   Надо бы было обдумать пути отхода но мозг уже совсем отключился,   от меня осталась только фальшивая улыбка, намертво  приклеенная к лицу ,   дрожащие мелкой дрожью ноги и руки и не видная под юбкой, но точно так же дрожащая писька.
 
-Аааа, ну вам  ещё пешочком прилично, -  улыбнулась Маша. 
Мы попрощались с Лизой и подошли к дверям. В нетерпении  я  уже спустилась на ступеньку. Автобус медлил. Пися, напротив, торопила. Я пыталась одолеть  совершенно императивный позыв. У меня появилось навязчивое желание  зажать мою писеньку ладошкой. Про себя   я начала разговаривать  с ней, как раньше с Разумницей.
  «Милая писенька, ну пожалуйста,   потерпи ещё чуть-чуть, не позорь меня перед моими ученицами, я буду тебе очень благодарна, если ты позволишь мне дойти до дома, но если нет, ладно, я не обижусь. Только, пожалуйста, ну пожалуйста, не писай, пока Машка  не уйдёт, и пусть, если этому суждено  случиться,  вокруг будет не очень много людей...»
Куда там. Терпеть дальше не оставалось никакой возможности.  Я не удержалась и выпустила наружу маленькую струйку.
 
«Не может быть, сейчас описаюсь,  я сейчас  описаюсь, ай, я кажется всё таки зажалась рукой, ну ладно...   ай, Маша, ай ладно,  ай, щас потечёёёёёт....»
Я почувствовала, как из-под юбки закапало под ноги, на пол автобуса, на мои новые нарядные туфли.
 
Тут открылись двери, и я выскочила из автобуса и  почти побежала по тротуару. На ходу мне удалось  уберечься от катастрофы. Скорее домой.
- Ольга Петровна, - это Машка , о, как она меня достала.
 
-Машенька, я сейчас очень занята, до свидания,
-Знаете, Ольга Петровна,   а у меня дом  совсем рядом. Если хотите, можете зайти в гости, чайку попить. Заберёте ваши словари...   , - и Маша ткнула рукой в длиннющую громадину,   уходящую до следующего перекрёстка.
 
  - Щас завернём и там третий подъезд, потом   лифт 8 этаж,   потом всё, ключ.
 
 
Тем временем мы уже летели по переходу, однако   я быстро поняла, что такой темп не по душе защитнице моей твердыни.
Когда я сидела, мне хотелось встать, потом идти,  все эти перемены помогали мне сдерживаться, теперь, очевидно, круг замкнулся. Ходьба уже не помогала. Вновь казалось, что если я присяду  или хотя бы остановлюсь и постою, перетерпеть будет легче,   при  каждом шаге плавающий внутри моего бассейна мячик нырял и стукался   в крышку сливного отверстия,  крышка болезненно вибрировала  и начинала давать течь.
  Оказалось, что я прямо на ходу выпускаю капля за каплей небольшие струйки мочи  даже без какого-либо дополнительного напора,   вот вроде держусь, не разжимаюсь, а при ходьбе само брызгает. 
 
 
 На первый раз я подумала чёрт с ним,   на второй уже почувствовала, что в штанишках опять набухает влага, перед третьим разом я резко остановилась   и почти всё удержала, но тут возмутилась моя мучительница очевидно недовольная тем, что ей не дали стравить лишний пар.
И наддала мне так, что я,   изо всех сил сжав бёдра, совершенно непроизвольно простонала, «Сссссс», - последний раз я делала так в детском саду.
  - Ольга Петровна?
Да, Маша,  сейчас, просто устала.Я сделала два робких шага.
«Ой, сейчас описаюсь», - пронеслось в голове,
  «Ну где можно присесть,   кусты все ещё голые ,  одни ветки торчат ,  машины...»
И вдруг взгляд остановился на спасительной вывеске « ПРОДУКТЫ»
 
 
 
  - Стой Маша, - я остановилась, сжав ноги и еле  удерживая бурлящий поток.,
 
  --Давай зайдём в магазинчик, я к чаю тортик куплю, - предложила я.
Маша с удивлением воззрилась на меня
  -Ну давайте.
 Мы спустились в старинный полуподвал ещё с советских времён бывший продмаг, сейчас  там располагалась небольшая лавочка.   Довольно просторное хотя и с низкими потолками помещение, расположенные п-образно вдоль стен прилавки и несколько массивных колонн, поддерживающих старинный свод.
  «Прилавки, как стены крепости, а колонны, как крепостные башни», - от чего-то  подумала я.
  Наташа, старшая сестра мой ученицы,  работала в этой крепости продавщицей.   Как-то, когда я гуляла   с молодым человеком и некстати захотела помочиться, она пустила меня в служебный туалет. Конечно же, она не откажет мне и на этот раз.
В дверях мы разминулись с пожилой парой, покидающей магазин. Возле отдела молочки   женщина выбирала творог, двое мальчишек   стояли и разглядывали витрину с напитками,  Наташа оказалась на месте.  Близость туалета придала мне сил.
-Наташа, привет, - заулыбалась я.
  -Здравствуйте,| Ольга.
Мы с Машей  подошли  к кассе.
  -Наташа, можно тебя на минутку...,   Маш, ты пока тут выбирай..
 
- Да-да, мне тоже надо кое-что взять,  - Маша увлеклась выбором шоколада.
Мы отошли к кондитерскому прилавку,   как-раз вот и проход в служебное помещение, а там через десять метров благословенная  комнатка с уютным унитазом и тихим урчанием в прохладных трубах , запахом сырости  и освежителя воздуха, стальная задвижка на двери. От близости вожделенного спасения меня в очередной  раз охватило страстное желание пописить.
-Наташа,  на ушко, я забегу в туалет ваш....
  Я уже  сунулась в проход между прилавками,
 но тут Наташа  с огорчением развела руками.
  -Ольга, никак нельзя ,хозяйка приехала, будет жуткий крик.
Я ещё не верила своим ушам, а пися уже всё поняла и стремительно слабела.   Пузырь сжался  и с невероятной силой стал выдавливать содержимое наружу
Подперев правой ногой безвольную письку,   я умоляющим голосом запросилась,
  -Наташ,  пусти меня в туалет,  пожалуйста.   я...  у меня кризисная ситуация....
-Ну не могу, Оль,   сегодня нас санстанция проверяла, выписала дикие штрафы, хозяйка злая, как чёрт, даже не просите... 
- Ольга Петровна, вафельный тортик берите,  а я конфеты и шоколадки возьму,- раздался Машин голосок.
  -Да, тортик,-  дрожащими губами  повторила  я и полезла в сумку за кошельком,  одновременно пытаясь удержать письку закрытой. Напрасная затея, писька перестала сопротивляться и выпустила щедрую   струю мочи, которая оросила мои лодыжки и не обращая ни на кого внимания частыми каплями застучала об пол.  Капель в гулком подвальном помещении показалась мне громкой, как трубы  судного дня. С каждой потерянной каплей я по капле теряла  своё достоинство.
  Я испуганно сжалась, опустила глаза и увидела под ногами маленькую лужицу.
 -Вот шоколадный,   60 рублей, - Наташа протягивала мне торт.   Копаясь в сумке я скорчилась  в нелепой позе  пытаясь  остановить катастрофу и укрываясь от продавщицы за прилавком, но не в силах больше бороться тут же выпустила ещё порцию, которая покинула меня  с совершенно откровенным   неприличным  звуком.
  Тут Маша от кассы снова подала голос,
-А меня рассчитайте, пожалуйста.
  -Да, Наташ,   иди, я сейчас, я потом... 
Наташа направилась к Машке, а   я  уже не могла больше сдерживаться и начала  писать прямо в штанишки.   Писька безвольно  расслабилась, и из меня потекло в полную силу.  На какие-то секунды я совершенно утратила всякий самоконтроль и бездумно дула в штаны,   упиваясь   ощущением наступающего облегчения.  Потом пришло понимание свершившегося ужаса.  Изливающаяся из меня моча не только текла по обеим ногам, но и прямо плескала на пол. Поток сопровождался жутко громким водопроводным журчанием. В панике я повернулась и прижалась спиной к прилавку, одновременно укрывшись  от Маши и Наташи за колонной.   В магазине оставались только мальчишки, они не обращали на меня внимания   Пытаясь заглушить шум выливающейся  под большим напором жидкости   я начала напевать  первую пришедшую на ум песенку и сплела ноги так, чтобы текло только по ним.   Стало заливать чулки, но звук удалось приглушить.  Маша  что-то смешное громко рассказывала  Наташе, та  препротивно хихикала.
  Я продолжала писать,  поражаясь почему я ещё до сих пор не провалилась сквозь землю от стыда.  Когда дело пошло на спад, я посмотрела вниз и поразилась размерам катастрофы, напрудила  таки озеро Мичиган,   и  оно растекалось сейчас,  во все стороны, а чулки были безнадёжно залиты  огромными и бросающимися в глаза потёками.
- Ольга Петровна, может обойдёмся без тортика, - закричала мне Маша.
  - Я купила уже кучу конфет.
  Надо что-то делать с чулками, промелькнуло у меня в голове
  - Да, пошли, - сказала я и, нагнувшись, начала лихорадочно разглаживать потёки, растирая влагу по всей поверхности ткани. При этом я чувствовала ,что какие-то остаточные струйки всё ещё покидают меня.   Приём оказался весьма успешен, размазав влагу по всей поверхности я с удивлением заметила, что потёки исчезли.
  Маша не глядя на меня  быстро пошла к выходу. Я, крикнув Наташе,
-Пока, - последовала за Машенькой. Почему-то очень  хотелось оглянуться, в дверях я не выдержала и посмотрела назад. Наташа спокойно убирала тортик обратно на полку,  мальчишки   громко спорили, что лучше -  пепси или кола, лужа выглядела не такой уж и большой, я выскочила из магазина, задев плечом заходившего туда парня и  опрометью бросилась вон ,отчётливо чувствуя, как хлюпает в туфлях.
  Маша поджидала меня невдалеке.
  -Знаешь, Маш, я наверное домой пойду, что-то я устала сегодня . А словарики ты лучше в школу занеси.
  -Хорошо , Ольга Петровна, до свидания, - Маша одарила меня улыбкой,  и мы расстались.
Я  едва не бегом ринулась домой, то и дело украдкой ощупывая юбку.  Откровенно говоря я надеялась, что юбка останется девственной, но увы, дома я обнаружила сзади на подоле объёмистое пятно, но оно же могло появиться и если, скажем, нечаянно сядешь на мокрую табуретку, правда ведь?  В общем  ни соседи,ни знакомые мне всё равно не встретились, и на следующий день я пошла в школу, уверяя себя, что вчерашние события не известны никому кроме меня, и что ни Маша, ни Наташа не догадались о моём позоре. Во всяком случае я думаю, это так...
 А вы?