В.У. ВРАЧ

[Sarikov]

                       Врач

 - А как вообще живешь? – спросил Волков, размешивая сахар в кофе.
- Вообще… Ничего, нормально, - ответила Антонина Максимовна.
- Я помню, у тебя проблемы с теснотой были?
- Были…- она вздохнула. – Было дело. Сейчас вроде как решилось все.
Дочка с семейством съехала… Квартиру по ипотеке взяли. Теперь наконец живу. Был дурдом. Сейчас вдвоем с мамой. Тишина и покой… Можно жить.
Вдвоем с мамой, - подумал Волков и прикинул, сколько же лет маме этой женщины.
Антонина Максимовна была старше его на двадцать… на двадцать два года, он помнил это точно. Ему исполнялось тридцать шесть, значит ей пятьдесят восемь.. А ее маме, выходит, восемьдесят с чем-то… Не дай бог, конечно, жить вдвоем с такой старухой. Но все-таки лучше, чем когда в той же квартире трутся еще дочь, муж и почти взрослый внук.
- Можно жить…
- А… муж бывший не достает? – поинтересовался он, вспомнив и эту мелочь.
- Нет, отстал. Теперь живу полностью свободной женщиной.
Женщиной… - опять мысленно повторил Волков.

[Sarikov]

1

Он не видел Антонину Максимовну лет пять. Хотя прежде, пока он не ушел из института в коммерческую фирму и полностью не порвал все прежние связи, они общались практически ежедневно. И были очень близки, если такое понятие применимо к дружеским отношениям мужчины и женщины, относившихся к разным поколениям.
Несмотря на разницу возрастов, Волков обращался к ней на «ты». Чего не делал больше никто во всем институте, где Антонина Максимовна сто лет работала лаборанткой. Правда, при этом он ее никак не называл: имя-отчество рядом с «ты» казались диким, «Антонина» слишком деревенским, а именовать женщину Тоней было как-то… неудобно.
Но тем не менее они были невероятно дружны именно как родственные души. Совершенно свободно обсуждали то, на что обычно наложено табу в общении разных полов, не связанных сексуально: всяческие интимные проблемы. Волков не был бабником, сейчас он даже не изменял жене, расходуя всю энергию на работе. Но поговорить на сексуальные темы в ту пору очень любил. Антонина Максимовна, хоть и оставаясь человеком предыдущего поколения, не была полностью зашорена, однако знаний ей не хватало. И в разговорах с Волковым, похоже, черпала кое-что для себя.
Эти беседы о сексе с Антониной Максимовной доставляли Волкову особое удовольствие. Он знал, что все совершенно безобидно – и в тоже время обнаруживал в себе приятное возбуждение.
В том не было ничего странного, разница поколений ничего не значила. Антонина Максимовна не блистала красотой, однако и на шестом десятке не сильно растолстела, не потеряла формы груди и привлекательности лица. И Волков не раз в шутку предлагал попробовать на деле реальный секс, на что женщина мило краснела и так же шутливо отказывалась.
А он даже не думал, что было бы, если бы она согласилась – ведь он в самом деле только шутил. Хотя в каждой шутке имелась доля правда.
Уйдя из института, Волков потерял Антонину Максимовну. А сегодня случайно встретил ее в аптеке, куда заехал по дороге к клиенту, чтобы купить колдрекс простудившейся жене. Антонина Максимовна покупала лекарства с неизвестными названиями. Узнав ее, Волков обрадовался; эта женщина осталась одной из немногих крупиц прежней жизни, которая вызывала приятные воспоминания. Он сразу пригласил ее выпить чашечку кофе. Решив, что клиент подождет полчаса.
И сейчас, глядя на женщину, он отмечал, что за минувшие годы Антонина Максимовна не стала менее привлекательной.
- А ты, Дима, как ? - спросила она. – Хотя, наверно, можно не спрашивать.
- Именно так, - кивнул Волков. – Ни минуты не пожалел, что из нашей шарашки ушел. Разве что…по тебе соскучился.
- Жена, дети… - женщина пропустила последнюю фразу мимо ушей. -Нормально все?
- Все нормально. Во всех планах.
- А со здоровьем?
- Со здоровьем у меня всегда все было в порядке, - усмехнулся Волков, и спросил, уловив ожидаемый вопрос: - А у тебя?
- У меня… - она замялась.
Волков молчал, ожидая продолжения.
- В моем возрасте какое здоровье…
- Ну уж не говори. Выглядишь отлично. И вообще.
- Да уж, - Антонина Максимовна слегка порозовела. – Неважно как-то все. Врачи говорят, мне мужских гормонов не хватает.
- В каком смысле ?
- В прямом. Я же… одна живу.
- Ну да, раз мужа выгнала, – кивнул он, мгновенно вспомнив их прежние интимные беседы.
- Да причем тут муж… Я с ним… В общем, прописали кучу всякой дряни, на одни лекарства придется работать.
- А зачем лекарства ? – неожиданно для себя возразил Волков. – Если мужские гормоны можно получать естественным способом?
- Каким-каким?
- Естественным, - он, кажется, тоже покраснел. – Не через рот… Через… другое место.
- Ну ты, Дима, скажешь…
- А что… - давя в себе смущение, продолжал Волков. – Естественный путь самый лучший…
- Скажешь тоже…- вздохнула Антонина Максимовна. – От кого мне их получить-то?
- От кого… - повторил Волков.
Допил свой кофе и, однозначно покраснев, сказал:
- Да хоть от меня.
---

- Тонюшка, это ты ? – раздался старушечий голос из глубины
квартиры, едва щелкнул замок опираемой двери.
- Я это, мама ! – громко крикнула женщина. – Вот доктора привела.
Лечить меня будет.
При последних словах она с усмешкой взглянула но Волкова. Он отчаянно
кивнул.
Комната, куда они прошли, была заставлена мебелью, как склад в
магазине. Альков, образованный выступом передней, занимала средней ширины кровать под красным атласным покрывалом. Остальное пространство заполнили шкафы, столы, журнальный столик, кресла, еще что-то, ненужное и явно в быту не используемое… Судя по всему, квартира у Антонины Максимовны была двухкомнатной, и странно, как тут умещалось еще и семейство дочери.
Добавляя неуюта, в помещении стоял разнообразный запах лекарств.
Женщина плотно затворила дверь и села кресло. Он опустился рядом; их разделял поцарапанный журнальный столик. Сплошь уставленный пузырьками и коробочками.
- Обедать будешь ? – спросила Антонина Максимовна.
- Нет, спасибо… Времени нет, к клиенту ехать…
Волков помолчал.
- Давай… Полечу тебя и поеду…
- Димка… - она повернулась к нему всем корпусом. – Ты что… Всерьез задумал ?!
- Конечно всерьез, - кивнул он. – А о чем речь шла всю дорогу…
Он вспомнил, как они обсуждали процесс предстоящего «лечения» и в кафе, и по пути сюда. Вроде бы просто так, опять в шутку и в то же время абсолютно всерьез. Кажется, это воспринималось женщиной просто как дружеская услуга Волкова, подкинувшего ее из аптеки на машине. Однако конечный пункт был достигнут. И они прошли в дом, и сейчас оказались в комнате. Где…
Где стоило поговорить еще пару минут и попрощаться.
Или освободить от покрывала кровать…
- Ой, я не знаю… - женщина закрыла лицо руками, как школьница. - Бесстыдники мы с тобой… Надо же до такого договориться… Слушай, давай считать, что мы пошутили. Я тебе еще кофе налью, и ты поедешь по своим делами, а ?
- Нет, - с неожиданной твердостью ответил Волков, рассматривая красивые колени Антонины Максимовны. – Не пошутили. Тебя надо лечить. Это быстро, и ничего особенного в том нету…
Все это уже было обсуждено. Волкову не хотелось повторяться. Он подозревал, что женщина в последний момент испугается. И сам тоже не слишком верил в возможность внезапно обозначенного полового акта. И клиент в общем ждал… Но колени женщины были слишком хороши, чтобы после всех умственных приготовлений просто встать и уйти.
- Ну тогда я хоть винца выпью, что ли… - пробормотала она.
Согласившись без уговоров, чего Волков не ожидал.
И, встав, пошла за шкаф.
Не теряя времени. Волков снял пиджак.
- Ты что, раздеваться будешь ?! – почти с ужасом спросила Антонина Максимовна, вернувшись с рюмкой желтоватого, очевидно крепленого вина.
- А… как иначе ? А ты что - не будешь?
- Я… стесняюсь… Я одета не так сегодня… И вообще. Несерьезно все это… Я лучше глаза закрою…
Волков пожал плечами, держась за застежку брюк.
- Ты… Просто… Достань… А я…
Женщина залпом выпила вино, встала с кресла, спустила с себя колготки. Затем, не поднимая юбки, стащила трусы, И свернув все комком, бросила за кресло.
Волков понял, что она в самом деле стесняется. Что, впрочем, казалось естественным: ведь в конце концов, Антонина Максимовна была не проституткой, готовой раздеться по первому требованию… Хотя в данной ситуации клиенткой… то есть пациенткой была она, а он играл роль исполнителя. Почти врача.
Врач, надо же, - с усмешкой подумал Волков.
Упорствовать он не стал. Расстегнул брюки и слегка спустил их, освободил половой член и выправил яйца, которые уже зудели.
- Ох ничего себе… у тебя… - пробормотала Антонина Максимовна.
- Ничего особенного у меня. У многих и побольше найдутся.
Он напряг мышцы живота, член качнулся в воздухе. От долгих, обещающих разговоров по дороге он сильно возбудился, и сейчас с головки сорвалась капля смазки и растянулась в полуметровой длины нить, едва не достающую потертого ковра, которым был застелен пол.
- Просто… Просто я уже года два сексом не занималась ни с кем вообще… Наверное, снова девушкой стала. Вдруг не получится…
- Получится, - возразил Волков.
Женщина задумчиво глядела на его блестящую головку.
- Опасно, конечно, - вздохнула она. – Кто тебя знает, с кем ты каждый день…
- Я вообще ни с кем, – быстро возразил он. – Кроме жены…
- Так я и поверила… Ладно, деваться некуда, раз согласилась… Давай-ка сюда на всякий случай.
Она протянула платок, чем-то смоченный – и когда только успела приготовить ? – и быстро, крепко обтерла головку его члена.
А потом снова села в кресло.
Волков понял, что она не собирается раскрывать постель, но ему было уже все равно. Член его хотел поскорее нырнуть куда-нибудь и поглубже.
- Ох, понесла же меня нелегкая, - пробормотала Антонина Максимовна, расставляя колени.
- Я так не войду, - сказал он. – Ты ноги поставь хотя бы на подлокотники.
Женщина, вздохнув, повиновалась. Юбка свесилось между бедер, скрывая промежность.
Подумав, что ничего предварительного тут не нужно, Волков молча откинул подол. Антонина Максимовна рефлекторно попыталась сопротивляться, потом убрала руки и плотно закрыла глаза.
Он увидел низ очень пухлого белого живота, едва отделенный от лона. И лобок, такой же пухлый, поросший очень редкими, почти прозрачными сероватыми волосами. Половые губы – налитые жиром так, что влагалище скрывалось где-то в их в разрезе, без намеков на привычные бугры и припухлости. Малых губ он вообще не разглядел – вероятно, слишком короткие, они полностью спрятались под складками. В целом интимный вид женщины его не обрадовал; впрочем, у него никогда не имелось любовницы такого возраста.
Волков слегка согнул ноги и наставил головку туда, где по его мнению, должен был находиться вход.
- Не сюда… - пробормотала Антонина Максимовна. – Пониже…
- Помоги мне, – сказал он. - А то я же тебя не знаю…
Женщина взяла одной рукой его член – вздрогнув при этом, словно обжегшись – второй развела свои жирные ломти и принялась водить головкой между ними, сама не сразу находя свое отверстие. Ощущение было таким, слово его половым отростком перемешивали выходившееся пухлое, маслянистое тесто.
- Какой ты горячий, – покачала головой она. – Надо же…
Головка почувствовала какое-то углубление и он толкнулся вперед. Теплая мякоть женщины подалась лишь слегка, он нажал сильнее, но пропихнуться не сумел. Внутри у Антонины Максимовны оказалось совершенно сухо. Осознав это, Волков поразился: они столько разговаривали о сексе, у него низ живота уже онемел в напряжении предчувствия, а у нее… ее организм даже не реагировал на умственное возбуждение. И только сейчас он по-настоящему понял: Антонина Максимовна так давно не занималась сексом, что тело ее забыло о самом процессе.
- Не хочет…- она вздохнула.
-Давай я тебе… там поцелую, – предложил Волков, почему-то не решившись употребить слово «клитор».
И молниеносно подумав, что половые органы женщины столь неэстетичны на вид, что ему не хочется возбуждать ее орально…
- Нет-нет, - испуганно вскинулась Антонина Максимовна. – Я стесняюсь… Я лучше кремом для рук тебя смажу…
Смазанная, головка пошла легко. Волков прижал корень, чтобы точнее направить ствол.
- Не так быстро, а то больно мне… - простонала она.
У Волкова бывали в жизни женщины, причем самые разные. Но он не ожидал, что влагалище этой пожилой рожавшей женщины окажется крошечным, как у школьницы. И что его средний по величине отросток с трудом будет пролезать в ее узкую трубочку.
Он остановился, давая женщине привыкнуть к ощущению. Потом продвинулся немного вперед. Снова остановился. Опять продвинулся.
Антонина Максимовна молчала.
Наконец, склонив голову, Волков увидел, что волосатый лобок его уперся в жирные холмы.
- Ты что остановился ? - спросила женщина.
- До упора вошел.
- Надо же… Я и не почувствовала.
- Да вон же… По самый яйца. Уже не больно?
- Нет, больно. Как было больно, так и есть… Просто я думала. что будет еще больнее…
Волков помедлил. Он хотел выправить наружу ее малые губки, наверняка затянутые внутрь его стволом при входе, но не стал прикасаться, опасаясь принести дополнительную боль.
- Ну что. Теперь я буду тебя лечить… - сказал он.
- Давай.. Только побыстрее. А то я от боли скоро уже закричу.
- Хорошо, - кивнул Волков. – Постараюсь.
Он не поцеловал Антонину Максимовну, как сделал бы с любой другой женщиной в подобной ситуации. Не тронул грудь хотя бы через платье. Даже не положил ладоней на колени. Просто взялся за подлокотники кресла, чтобы придать себе устойчивость. И начал фрикции. Довольно быстрые, средней глубины.
Женщина сразу застонала. Видимо, боль пронзала ее с новой силой при каждом его движении. Волков физически ощущал это в отдавшемся ему теле.
Он не имел садистских наклонностей, никогда не причинял партнерше неудобств. И сознание того, что он поневоле доставляет Антонине Максимовне боль, мешало достигнуть результата. Усилием мысли он сказал себе, что не занимается сексом для обоюдного удовольствия, а в самом деле лечит женщину – тем более, что она и сидела как пациентка в кресле.
Он любил длинные фрикции. С выходом члена наружу и вводом обратно, дарящим особую сладость при прохождении уздечки через узкое место.
Но сейчас он не мог работать с размахом, это сделало бы ощущения Антонины Максимовны невыносимыми. Впрочем, влагалище ее было столь мало, что плотный охват позволял крайней плоти закрываться и раскрываться даже при амплитуде в один сантиметр. Да и сам факт совокупления с новой женщиной усиливал удовольствие.
- Терпи, – попросил он, чувствуя, как на кончике начинают нарастать ощущения. – Я скоро…
- Терплю уж…- простонала Антонина Максимовна.
Волков отстраненно подумал, сколь необычна данная ситуация. Прежде он никогда не совокуплялся в таком состоянии и в таких условиях. Для него секс всегда нес страсть, овеществленную похоть, сплетение тел, взаимные ласки, легкие покусывания, судорогу кожи, прикасающейся к другой коже… А сейчас, стоя в приспущенных штанах, он без эмоций обрабатывал дырку чужой ему женщины. Член его действовал самостоятельно, готовясь к оргазму. А сам он оставался спокоен и холоден, был способен смотреть на побледневшее от боли, сосредоточенное и напряженное лицо Антонины Максимовны и даже разговаривать.
Крайняя плоть натерлась до требуемого предела. И он почувствовал толчки.
Осторожно – чтобы не причинить женщине еще большую боль – он вдвинул член до упора и сообщил совершенно спокойным голосом:
- Все. Процедура… завершена. Сейчас получишь свои мужские гормоны.
Чувствуя начавшийся выброс семени, он не стал дополнительно раздражать головку, чтобы не травмировать женщину. Несмотря на это, оргазм пробил с довольно приличной силой. И если бы сейчас это был обычный половой акт в постели… Волков бы застонал или даже вскрикнул и схватил бы ее за что-нибудь… Но сегодня он просто лечил: оргазм прошел порывом ветра, но его испытал кто-то другой.
Дождавшись последнего толчка, Волков тут же вышел наружу.
- Все ? – со вздохом облегчения пробормотала она, сразу расслабляясь.
- Все, – кивнул он. – Сиди не двигаясь, чтобы сперма сразу не вытекла. А то…
Она довольно кивнула. Кажется, ей не верилось, что процедура кончилось относительно быстро.
- Где тот платок, мне бы член обтереть?.. - спросил Волков.
Вытирая насухо не успевший покраснеть конец, он ощутил запоздалый прилив желания. Женщина сидела, не прикрыв промежности. И он подумал, что, пожалуй, готов дать ей вторую порцию мужских гормонов.
Но это было недопустимо. Да и ему пора было спешить.
Застегнув брюки – остро почувствовав, как опущенный в трусы ствол выдал последнюю каплю – он взглянул на время.
- Уже бежишь? – спросила Антонина Максимовна, не меняя позы.
- Пора. Ты еще посиди с поднятыми ногами. А я пойду…
- Посижу… Будешь выходить, дверь просто прикрой… Я потом запру…
- Хорошо.
- Дима… - окликнула она из комнаты, когда он уже стоял на пороге. – Спасибо тебе.
- Не за что, - сказал он. - Всегда готов... Я тебе позвоню.
Женщина ничего не ответила, и он прикрыл дверь.

[Sarikov]

2


Волков позвонил Антонине Максимовне через три дня.
В течении этого времени он, как ни странно, вспоминал половой акт с
нею. Впрочем, к случившемуся вряд ли подходило такое название из-за… общей асексуальности процесса. Но именно это, медицинское, почти производственное начало оказалось столь новым, что он, давно уже не ходивший на сторону, понял, как хочет опять эту женщину. Причем всерьез.
Антонина Максимовна, видимо, в первый раз пострадала не слишком. Потому что легко согласилась на второй сеанс «лечения».
Он выбрал день и время, и теперь уже просто приехал к ней.
Процедура началась так же: закрытая дверь комнаты, большая рюмка вина
для храбрости, белые раскинутые ноги на подлокотниках.
И крем, которым Антонина Максимовна обильно его обмазала: ее вход
по-прежнему оставался сухим.
Но иными были его ощущения. В первый раз он полностью отъединился
от самого сознания о сексе. А сегодня, едва воткнув скользкий от мази член в заплывшее жиром влагалище своей «пациентки», Волков ощутил настоящее, глубокое и сильное возбуждение.
И, пожалуй, невольно – то есть по привычке – одновременно с фрикциями схватил домашнее платье на ее груди.
- Ой, Димка, ты что…- испуганно отпрянула Антонина Максимовна.
- Я… ничего, - ответил он.
Успев мгновенно отметить, что лифчика, кажется, нет, а содержимое мягко до неосязаемости.
- Я пытаюсь…
Волков не стал объяснять, что именно он пытается – остановившись, принялся расстегивать пуговки.
- Ой, Дима, Дима… - она попыталась оттолкнуть его пальцы. – Нет, зачем… зачем…
Но он уже запустил руку внутрь, ощутил прохладную, желеобразную массу.
- Димка, перестань, - покраснев, бормотала пациентка. – Перестань, зачем тебе это?
- Зачем… Затем. Удовольствие хочу… Тебе доставить и сам получить…
- Не надо… Я… стесняюсь…
- Ты ?! – Стес… няешься?!
Подчеркивая свое изумление, он качнул внутри нее туда-сюда.
- Стесняюсь… Там – не то… Это как лечение, в самом деле. А тут…
- Все должно быть в комплексе, - перебил Волков.
И уже не церемонясь, вытащил наружу груди. Они оказались бледными, серовато-белыми. Не очень большими – на работе, в лифчике, Антонина Максимовна выглядела куда более грудастой. И одновременно невероятно толстыми, заплывшими жиром изнутри: на поверхности не просвечивало синеватых жилок, обычных для женщин, чьи полушария лежали под кожей.
Волков взял эти новые для себя молочные железы – столь мягкие, что они выпирали из горстей, как надувшиеся шарики, и позволяли забрать в рот сразу оба небольших, серовато-розовых соска.
Перекатывая языком их вялые, неотзывчивые отростки, Волков не заметил, как подступил оргазм. И он тихо вбросил в Антонину Максимовну порцию своей лечебной жидкости.
---

Если вторая «процедура» с его стороны уже чем-то напоминала
настоящий секс, то на третий раз Волков сразу спустил своей пациентке платье до пояса. И с первых секунд занялся ее грудью.
Член опять пришлось мазать, но Антонина Максимовна не жаловалась, что сеанс приносит боль. Видимо, он ее понемногу разрабатывал.
Во всяком случае, когда Волков слил дозу, ему не захотелось сразу
выходить, он еще пару минут продолжал играть ее молочными железами, и Антонина Максимовна не возражала.
Потом однажды - на четвертый раз или на пятый - Волков попытался войти в Антонину Максимовну без крема и с радостью понял, что внутри у нее наконец стало скользко.
Незаметно их занятия стали регулярными.
Они встречались каждую неделю. Точнее, не встречались – просто еженедельно выбирали удобное для обоих время, Волков приезжал к Антонине Максимовне и… пользовал ее. Именно «пользовал», иного слова подобрать было невозможно.
Ведь «сеанс лечения» проходил все в одной и той же, врачебной обстановке: женщина сидела в кресле, Волков пристраивался стоя.
И хотя он привычно и без сопротивления обнажал ее грудь, на большее Антонина Максимовна не соглашалась.
Но Волков не упорствовал. По непонятной причине ему очень нравился этот странный секс. Он пристрастился настолько, что с нетерпением ждал очередного дня «лечения».

[Sarikov]

3

- Знаешь что…- привычно, хоть и без надежды, сказал Волков, держа в
кулаке свой твердый ствол. – Я думаю, хватит-таки нам в платье трахаться. Разденься совсем…
- Ой, Димка… - Антонина Максимовна, сидящая с закинутыми ногами и раскрытой им грудью, запахнулась плотнее. – Не могу… Стесняюсь.
- Чего - стесняешься?
- Я… Живота своего стесняюсь.
- Глупая, - засмеялся Волгин, быстро и уже привычно войдя в нее. – Как можно стесняться своего тела…
- Но если оно такое… Толстое и некрасивое.
- Кто тебе это говорил ? – сказал он, поднимая ее груди, растекшиеся по торсу.
- Никто не говорил… Я сама знаю. В зеркало смотрюсь иногда.
- Кривое у тебя зеркало…
Волков склонился, взял в рот оба соска, как ему нравилось, и зажал их зубами. Потом подхватил мягкие ляжки женщины и совершил несколько фрикций.
- Уж я-то знаю толк в женском теле, поверь…
- Не верю. Не верю, что тебе со мной вообще приятно трахаться. Я же старая…
- Ну вот. Трахаю тебя, трахаю… А ты не веришь.
- Ну… Ты же не трахаешь меня, а лечишь.
- Лечу, да. Но при этом трахаю.
Волков полностью расстегнул пуговки на домашнем платье и попытался его стащить. Она этого не позволила; впрочем, он и не смог бы снять платье без ее помощи, ведь Антонина Максимовна принимала его в прежней позе.
Они встречались второй месяц. Регулярное совокупление с Антониной
Максимовной приносило нешуточное удовольствие. Изначально лечебная цель визитов придавала встречам особую остроту.
И женщина уже не морщилась, принимая его в себя. Он привыкла к нему, и когда он спрашивал о самочувствии, улыбалась, словно «лечение» шло ей на пользу. Впрочем, наверное, так оно и было.
А сам Волков занимался с Антониной Максимовной сексом так, так, как привык это делать с другими женщинами. Неторопливо и спокойно, в несколько этапов, доводя себя почти до точки и останавливаясь, поскольку от постепенного подъема ощущения, настигающие в конце, становились более острыми.
Сегодня он приблизился к границе уже три раза. Орган пульсировал и требовал разрешения.
Начав в четвертый, он решил, что сейчас можно вбросить «лекарство». Которого наверняка наработалось столько, что должно сразу потечь наружу из узких внутренностей пациентки.
Он нагнулся к женщине и поцеловал ее в губы – да, они уже стали целоваться.
Еще как пациенты, но уже как любовники.
Волков работал, пригоршнями перемешивая ее мягкие груди, ощущая готовность к точке, которую никак не мог достигнуть. И понял, что, кажется, перетрудился, и надо было завершать раньше, а сейчас ему никак не перевалить через подъем.
Где-то скрипнула дверь. Ему показалось, в глубине квартиры - но за спиной раздались шаги и он понял, что кто-то вошел в комнату.
Он не успел ничего подумать, не успел даже остановиться, как услышал старческий голос:
- Тонюшка, не помешала… Мне аспирин взять надо, и...
Не договорив, старуха ошеломленно замолчала.
Без сомнений, увиденное шокировало ее, лишив дара речи.
Антонина Максимовна на мгновение вспыхнула. И вдруг ответила совершенно спокойным голосом:
- Не помешала, мама. Заходи…
Мать ничего не ответила, очевидно продолжая стоять, как соляной столб.
- Не останавливайся, Дима, – сказала женщина. – Мама ничего не
сделает, а…
Волков представил себе, как старая женщина смотрит сейчас на его
большие, темно-коричневые, волосатые яйца, свесившиеся сзади между ног в белую промежность… и ощутил невероятно острое возбуждение. Настолько острое, что в глазах у него потемнело, а от низа живота рванулась вверх ошеломительная судорога.
- Это тебя… так лечат, да?
- Да, мама, - усмехнулась женщина. - Это меня так лечат.
Волков почувствовал, что его пробивает оргазм. И, забыв о старухе за спиной но одновременно помня о ней каждой клеточкой своего мозга, схватил молочные ляжки Антонины Максимовна, приподнял ее таз, притянул к себе и почувствовал, как внутрь пациентки ударило семя…

---

- Тебя мама не смутила ? – спросила Антонина Максимовна, сидя с
поднятыми ногами.
Как всегда после «процедуры»: устройство ее внутренних половых органов было таким, что влитое сразу же вытекало обратно, стоило ей опустить бедра.
- Меня… - Волков ощутил, что слегка краснеет. – Как ни странно, нет.
Хотя… Но я как раз кончил, когда она вошла. И было здорово. А почему ты спрашиваешь?
- Потому что меня она тоже не смутила.
- Извращенцы мы с тобой. Оба, - усмехнулся Волков, стараясь
избавиться от запоздалой неловкости.
- Не оба, скажи – а все трое, - уточнила женщина.
- Трое?.. – рассеянно переспросил он. – А третий кто?
- Кто-кто… Конь в пальто… Про маму забыл ? Она ведь сразу увидела.
чем мы занимаемся. Могла бы отвернуться и уйти. Но не ушла. И даже не отвернулась.
- Не отвернулась ?..
- Нет. Ты спиной был, а я лицом. Все видела. Она как встала, так и
смотрела не отрываясь, пока ты не спустил. Потом уже, когда ты письку вынул… Застеснялась-таки и ушла…
- Надо же, - пробормотал он, ощутив жар от мысли, что дряхлая старуха с удовольствием наблюдала, как он совокупляется с ее пожилой дочерью.
- И знаешь что… - осторожно продолжала Антонина Максимовна. –
Меня мама не просто не смутила…
Волков молчал, ожидая. Он сидел в соседнем кресле со спущенными
штанами. И, стараясь скрыть от самого себя дикое, приятное в своей новизне смущение, пришедшее после полового акта на глазах у матери своей партнерши, бездумно теребил мокрую, скользкую крайнюю плоть.
- Знаешь, Дима… Когда вошла мама, я вдруг ощутила что-то тут…
Она указала на свой лобок.
- Что-то такое приятное… Теплое, и…
- Может быть, ты кончить хотела?
- Я… Не знаю. Я уже не помню, когда кончала в последний раз… Лет
пять назад, не меньше. И если честно, уже забыла, как это должно быть. Но
сегодня я определенно что-то почувствовала …
- Черт, мне надо было продолжать… - Волков сокрушенно вздохнул. –
Ты бы мне сказала, что хочешь кончить…
- Да я сама не знала, чего хочу… Просто когда мама вошла, я
ощутила такой горячий удар там, между ног…
В точности, как я…- подумал Волков.
- Ну ладно, - предложил он. - Давай еще раз попробуем. Может,
получится?
- Поздно уже… У меня все это было на один момент, сейчас опять…
опало все.
- Но попробовать-то можно?
Волков встал, энергично возбуждая половой член. Который, кажется,
только и ждал действий хозяина.
- Ну… можно, конечно… Но я не думаю…
Не размышляя, Волков вошел в ее теплое, скользкое от свежей спермы
влагалище.
И старался двигаться, подстраиваясь под слабые импульсы
удовольствия, которые, казалось, улавливал в теле партнерши. Но Антонина Максимовна оказалась права: потеряв момент возбуждения, повторить она не смогла.
Дело кончилось тем, что Волков почувствовал, как орган его опадает.
Он понял, что и у Антонины Максимовны, наверное, все натерто внутри до предела.
Поцеловав ее, он натянул брюки и уехал по делам.

[Sarikov]

4

- Помнишь, что ты почувствовала в прошлый раз? – спросил Волков,
приехав к Антонине Максимовне.
Не через неделю, а всего через три дня: после последнего свидания
потребность контакта с этой женщиной возросла на порядок.
- Помню…- ответила она. – Тепло стало внизу. И…
- Значит, я тебя все-таки разбудил. И ты можешь чувствовать, как
обычная женщина…
- Не знаю, могу ли, – с сомнением ответила она. - Но что-то было,
точно.
- Так давай наконец займемся сексом по-нормальному.
- По-нормальному – это… как?
- Не как у врача на приеме. А разденемся не спеша, заберемся на
кровать…
Антонина Максимовна уже сидела в кресле.
В домашнем платье на голое тело – без лифчика и без трусов,
которые все равно каждый раз приходилось снимать.
- Все-таки раздеть меня хочешь…- сокрушенно вздохнула она.
- Хочу, - просто ответил Волков.
И не ожидая реакции женщины, быстро разделся догола.
Она молча следила за его движениями.
Ощутив без одежды полнейшую свободу, он склонился к ней. И,
задевая ее своим покачивающимся, твердым половым членом, расстегнул платье, которое имело пуговицы до самого низа. Антонина Максимовна слабо сопротивлялась, но он уже не сдавался.
Женщина сидела в обертке расстегнутого платья. Наконец-то он увидел
ее тело. Не очень большое и даже не толстое – но очень жирное. Гладкое во всех местах. Довольно крупный круглый живот Антонины Максимовны, который до сих пор он лишь осязал мельком, торчал вперед вызывающей, манящей белизной.
Он приставил головку к ее пупку, втянутому глубоко внутрь плоти –
как бывает всегда женщин с толстым животом. Хотя на самом деле живот Антонины Максимовны был не таким уж и толстым.
- Жуткий у меня живот, правда? - сказала она с кривой усмешкой.
- И ничего не жуткий, – возразил Волков. – Много ты понимаешь в
женских животах… Сейчас вот для начала прямо в пупок тебя и трахну…
- Выдумщик бесстыдный…- женщина закрылась руками. – Мы о чем
договаривались с самого начала ? Что ты меня будешь лечить натуральными гормонами. А к чему пришли? Трахаемся, как любовники? Разе мы договаривались так?
- Вначале было начало, - ответил Волков. – А любое дело требует
развития.
И, взяв за мягкие подмышки, поднял ее с кресла. Раздетая догола,
Антонина Максимовна уже не сопротивлялась. Он плюхнулся в кресло, прямо на ее платье, и, повернув женщину спиной, одним махом усадил ее на свой стержень.
Задница Антонины Максимовны – которую, он до сих пор не только не
видел, но даже не трогал – оказалась тоже белой и огромной. И Волков утонул в ней, как подушке. Точнее, в паре теплых живых подушек.
Он схватился из-под мышек за уже привычные молочные железы и
принялся работать. Тело Антонины Максимовны было очень тяжелым, и он оказался не в состоянии приподнимать и опускать ее, как делал с женщинами меньшего размера.
Но острота полного обладания наполняла его новым возбуждением.
Отпустив грудь, он стиснул ее бедра – тоже мягкостью своей
напоминавшие пару подушек, только длинной формы.
И почти сразу почувствовал, что готов. Помня о назначении своих
визитов, он остановился и проговорил, хрипло и сбивчиво:
- Идем… в постель… А то кончу сейчас… вся сперма наружу…
Женщина поднялась – мокрый член выскользнул с чмокающим звуком.
Обдав его дурманящим запахом ее влагалищной смазки.
Подрагивая ягодицами, Антонина Максимовна прошла к постели и
медленно откинула покрывало.
Не дожидаясь готовности, Волков повалил ее на спину, всадил смаху
и ухватил ее снизу под задницу.
Руки его еще не успели погрузиться в белую плоть, а он уже
чувствовал, как бросает внутрь семя.

---

Они перепробовали, наверное, уже все возможные позы.
Смешанный аромат пота, влагалищной смазки и свежей спермы,
разлитой везде, куда попало, стоял в тесной комнате таким плотным столбом, что перебивал и въевшуюся в стены лекарственную вонь, и пыльный дух старой мебели.
Они кувыркались в постели так, будто Волков впервые в жизни
обладал женщиной. Он и сам не знал, что именно его так возбуждало. Наверное, долгий переход от почти шутливого, несерьезного «лечения» к настоящему наслаждению.
Во всяком случае, наслаждался он до потери сознания. И чувствовал,
что Антонина Максимовна наслаждается тоже. Она истекала влагой, в глазах ее то и дело вспыхивало туманное выражение, какое всегда появляется у женщины, готовящейся отделиться и улететь… Но она никак не могла довести возбуждение до черты, за которой началось бы падение.
Наконец Волков посадил ее на себя – толстые бедра утопили, вжав его в
душную от пота простыню.
И принялся колотить снизу вверх. Антонина Максимовна билась, то
откидывалась и хватала его яйца, словно хотела тоже засунуть их в себя, то наклонялась вперед и совала ему в рот груди. Он тискал ее неимоверно тяжелое белое тело. У него уже побаливала спина, а она никак не доходила.
- Давай, Дима, давай, давай… - подпрыгивая и вбивая его в кровать,
бормотала женщина.
- Ты…- продышал он. - Сможешь…
- Смогу, кажется… Мне чуть-чуть надо…
Волков крепче ухватил ее за бедра, стремясь помочь ей хоть каким-
нибудь способом. И наконец почувствовал, что, возбужденный сверх предела, выбрасывает внутрь Антонины Максимовны еще одну порцию. Он даже не отреагировал, точно оргазм происходил не с ним. И половой член его, выстрелив, не опал, а продолжал стоять, заполняя тесное пространство ее влагалища. И лишь по горячим струйкам, которые поползли между их телами, он убедился, что все-таки пустил семя.
- Ой… Из меня потекло что-то, - сказала она.
- Не из тебя, а из меня… Я кончил во второй раз…
- Дима… кончил… Не вынимай только…
- И не собираюсь, - успокоил ее Волков. – У меня даже не опал. Давай
дальше…
- Слушай… а так приятно, когда не только смазка, но еще и сперма…-
пробормотала Антонина Максимовна. – Так скользко и липко и горячо, и…
Он не ответил, тиская ее висячие груди.
- По-новому как-то… Но я никак не могу до самой точки дойти…
- Может… палец тебе в задницу ввести? – предложил Волков.
- Нет-нет, - испуганно вскрикнула она. - В задницу – нет…
- Или…
- Димка, - перебила женщина. – А помнишь, как получилось в прошлый
раз…
- Помню, - отозвался Волков, сразу поняв, что она имеет в виду.
- Правда, я тогда кончить не смогла, но все-таки близко было…
Волков молчал. Антонина Максимовна, незнакомо покраснев всей
верхней частью тела, возбуждала себе клитор, не видный под жирной складкой лобка.
- Тебе ведь… не помешало тогда?
- Нет, не помешало, - просто ответил он.
- А мне…
Она опять замолчала.
- Димка, я тебе извращенкой кажусь…
-…Не кажешься…
- … Покажусь… Но мне кажется… Только… Может быть… опять так
же сделать?
Они говорили намеками, прекрасно понимая друг друга. В желании
Антонины Максимовны Волкову не виделось ничего особенного, хоть со стороны оно и казалось диким.
Но сейчас…
- Почему бы и нет? – ответил он и добавил, вспомнив фразу, сказанную несколько дней назад Антониной Максимовной: - Мы же все трое извращенцы…
- Ты думаешь?
- Да, - кивнул он. – Думаю. И в этом нет ничего особенного.
- Тогда я… - не очень решительно сказала женщина.
- Давай. Ни о чем не думай и ничего не стесняйся.
Антонина Максимовна спрыгнула на пол и шагнула к двери.
И он отметил, что по тыльной стороне ее огромной ляжки стекает
совершенно прозрачная струйка его второй спермы.

* * *

- Ах ! Ах ! Ах ! – равномерно выкрикивала Антонина Максимовна.
Она стояла на четвереньках, заняв собою всю кровать.
Волков притиснулся к ее большой круглой заднице. Уперся лобком в
белую колышущуюся массу, ощущая влажноватое прикосновение. И неизвестно, что в данный момент гнало ему больше удовольствия: крайняя плоть, раздражаемая неимоверно тесным влагалищем или ломти ягодиц, стиснувшие его корень.
Двумя руками он держал повисший вниз живот женщины. Мягкий и
круглый, как арбуз…. нет, не как арбуз – арбузы твердые. Как слегка спущенный мяч… Нет, мяч не бывает таким податливым... Живот Антонины Максимовны можно было сравнить только с женским животом
За всю жизнь Волков впервые обладал женщиной с большим животом:
так сложилось, что прежде его тянуло на стройные тела, близкие к фотомоделям. Он никогда не завязывал отношений с пухлыми женщинами, не ощущая возбуждения от мысли об их телах. Связь с Антониной Максимовной возникла случайно и почти бредово как продолжение несерьезной игры во «врача и пациента», разжегшей его утихшее сексуальное любопытство. И лишь проделав над пациенткой достаточное количество «процедур», раздев ее догола и переместясь из кресла в постель, Волков понял, насколько сильно привязался к ее неожиданно обильному телу. И особенно полюбил место, которое в прежние времена перечеркивало его интерес к абстрактной женщине: живот.
С животом Антонины Максимовны он мог играть бесконечно, в любой позе, в любом состоянии, даже полностью опустошившись, любое время и хоть каждый день.
Впрочем, они и так встречались уже каждый день.
Да, Волков сам не заметил, как стал считать время жизни от акта до
акта с Антониной Максимовной. Она, кажется, стала выглядеть лучше. Посвежела и посветлела лицом. А он… Он ездил теперь к ней так, как другие ездят домой обедать.
Волков был неглупым человеком. И прекрасно понимал, что все это не
может продлиться вечно. Что рано или поздно возникнут обстоятельства, которые помешают продолжать этот сексуальный разгул.
Но… Но в жизни его, насыщенной и напряженной сверх меры, осталось
так мало простых удовольствий, что сейчас он спешил взять этот нежданный подарок.
И сейчас, действуя по уже сложившейся программе, готовился
наполнить ее спермой. Теперь это казалось уже не процедурой, а глубоким, истинным наслаждением. Крайняя плоть его сильно завернулась около головки: влагалище Антонины Максимовны, несмотря на интенсивные упражнения, оставалось узким - но и это ощущение, на грани сладости и боли, дарило необычайную остроту.
Женщина постанывала. Ведь теперь, разработав и увлажнив, он уже не
щадил ее, а молотил, как хочется самому. И при интенсивном сексе она испытывала некоторую усталость. Которая, кажется, прибавляла ей удовольствия потом.
- Ах ! Ах ! Ах !...
- Сейчас, Тоня… Я уже скоро кончу…
Он уже давно и легко называл ее «Тоней». Все преграды исчезли.
Отпустив живот партнерши, Волков схватил передние поверхности
бедер – тоже толстые и мягкие. И наклонил ее вперед. Женщина медленно опускалась, а он ускорил фрикции, предчувствие наслаждения уже било его, он строчил как швейная машина. На мгновение останавливался, удерживая жидкость с мужскими гормонами в начале ствола. Потом пускался снова, пытаясь пройти несколько этапов. А женщина склонялась все ниже и ниже. И точно в тот момент, когда она распласталась на животе, а он лег на нее и ощутил, как мягкие подушки ягодиц подпирают его снизу и пытаются вытолкнуть прочь… именно в этот момент внутри хлынуло и он прижался к белой мягкой спине, корчась в судорогах наслаждения.
Потом вышел и отвалился на спину.
Антонина Максимовна лежала рядом, тоже перевернувшись и
приподняв ляжки, чтобы не вытекла лечебная порция.
Они отдохнули несколько минут. Волков готов был лежать так хоть
целый час. Но он не мог слишком долго отсутствовать на работе. Поэтому они ждали минимальный промежуток, чтобы орган Волкова вернулся состояние, пригодное для обработки Антонины Максимовны.
Едва ощутив в себе силы, он качнул мышцами живота. Половой член
слегка приподнялся.
- Готов? – спросила Антонина Максимовна.
- Кажется, – ответил он.
Она взяла его отросток, поставила вертикально, несколько раз
передернула крайнюю плоть. В знакомой руке женщины орган затвердел мгновенно.
- Ну все, верхом и вперед… - усмехнулась Антонина Максимовна.
Волков поудобнее лег на кровати, чтобы уменьшить боль в
пояснице, которая приходила всякий раз, когда тяжелое тело женщины начинало яростно плющить его сверху.
- Зову ? – без всякого смущения спросила она.
- Зови, - кивнул Волков.
И посмотрел на стул.
Который, заранее приготовленный, стоял перед их кроватью.
Как в порнографическом театре одного зрителя.

КОНЕЦ

[Sarikov]

Понравилось?Прибавь кармы! <

[Sarikov]

Что то этот рассказ никому не понравился,или не читали....

[Marinw]

Написано очень хорошо. Что сыграло против рассказа. Образ женщины получился ярким, мужчины видимо сразу представляют, а они любят молоденьких

[Sarikov]

Написано очень хорошо. Что сыграло против рассказа. Образ женщины получился ярким, мужчины видимо сразу представляют, а они любят молоденьких

И дальше....?