Моя Квартирная Хозяйка (Вольный перевод)

[erugiz]

Моя квартирная хозяйка

  Так получилось, что в  26 лет я остался без семьи и без дохода. К этому времени я очутился в маленьком городке на юге штата. Забегаловка, в которой я работал официантом, закрылась, а найти другую работу было сложно. Я с детства был маленький, субтильного телосложения, и единственная работа грузчиком на фабрике удобрений была для меня неприемлемой.
  Угроза оказаться на улице встала передо мной во весь рост.  Надо было что-то срочно решать, пока меня не выгнали с квартиры. Два дня назад настал срок оплаты,  и квартирная хозяйка немедленно объявилась на пороге. Тем более, что жила она этажом ниже. Отвратительно толстая женщина непонятных лет, еле поднимающаяся по лестнице, она всегда относилась ко мне как сука. Мне кажется, что она невзлюбила меня сразу же, как сдала квартиру. Это был первый раз, когда я задержал оплату, и она была очень раздражена. С другой стороны я заметил злорадную усмешку на ее некрасивом мясистом лице. Видимо была довольна, что я оказался в ее власти.
В ультимативной форме она заявила, что у меня неделя, чтобы рассчитаться с долгом. А пока не рассчитаюсь, я должен был раз в день приходить к ней и орально доводить ее до оргазма. Сказала она об этом коротко и просто своим противным, неожиданно высоким для столь толстого человека голосом:
- Не хочешь оказаться на улице, приходи и отлизывай. Или выметайся. Решай. Время до вечера.
Со слезами на глазах от унижения и бессилия я смотрел, как она спускается по лестнице в тесном облегающем платье грязно-зеленого цвета. Ее огромный зад еле протискивался в пролёте, задевая за поручни. Ее груди были настолько большими, что никакой лифчик не мог их удержать,  и они нависали над животом, как ещё одна складка жира. На одежде и даже на лице были видны следы пищи, ела она точно как свинья.
Остановившись внизу лестницы она оглянулась, и продолжила таращиться на меня, улыбаясь, пока я не закрыл дверь.

И вот уже пошёл третий день, как я выхожу от неё, еле сдерживая тошноту, поднимаюсь в свою каморку, валюсь на свою кровать и думаю о том , что произошло. Тогда, три дня назад, понимая, что мне вообще некуда деваться, я зажал свою гордость, и ещё не зная, на что подписываюсь, спустился на этаж ниже и постучался в её дверь. Она провела меня в грязную захламлённую кухню, посадила за стол и заставила подписать заранее составленную бумагу. В ней говорилось, что она продлевает текущий договор аренды на одну неделю и что по прошествии недели я должен рассчитаться за месяц плюс эта неделя. В ответ я должен ежедневно приходить и лизать ее вагину, до тех пор пока она не испытает оргазм. Как только я подписал договор, она схватила меня за руку и потащила в маленькую спальню, захламлённую не меньше кухни. Там она завалилась поперёк огромной кровати, занимавшей не меньше половины комнаты, и ерзая огромным задом задрала платье, сразу широко разведя толстые ляхи. Я стоял перед ней с ужасом глядя на  куст спутанных  седых волос, через которые ели проступали большие мясистые складки розовато-белесой плоти. Тяжёлый запах давно немытого тела ударил в нос. Похлопав по этому кусту своей ладонью , она коротко приказала: - Приступай..
В первый раз я лизал ее двадцать минут, пока она не затряслась и не вдавила мою голову своими лапищами в свою огромную вонючую пизду. Следующие дни дольше... Это был непередаваемый ужас. Запах пота и застоявшейся мочи, мое лицо в белой слизи и выпавших лобковых волосах. Каждый раз возвращаясь от неё, я отмывался и отплевывался не меньше часа.
Но это было ещё не самое ужасное...После первого отлиза она смеясь показала мне пункт в договоре, который я уже подписал. Очевидно, что я находился в ступоре, не полностью осознавая что подписываю. По нему выходило, что если  через неделю я не отдам весь долг полностью, то поступаю в услужение к своей квартирной хозяйке, пока не отработаю всё, что должен. Хозяйка может меня использовать так, как она хочет и сама решает, когда долг будет закрыт. Всё мои немногочисленные вещи и мебель мною купленная также переходят хозяйке в счёт уплаты долга.
Насколько ужасно всё это звучало, настолько казалось бы  просто это разрешить. Надо было всего лишь найти какую-то работу, заплатить аренду, собрать немногочисленные вещи и съехать от этой вонючей свиньи. Каждое утро я выходил из дома в город в тщетной попытке любую временную работу, но видимо звёзды были не на моей стороне. Меня нигде не брали, даже на заводе удобрений. Такой грузчик им был не нужен. Хозяйка каждое утро стояла в дверях, проверяя чтобы я не нёс с собой никаких вещей и не сбежал от неё. Она бесцеремонно охлопывала мои карманы, проверяя что в них. Забрав в счёт долга мои последние баксы, она лишала меня  возможности просуществовать на улице хоть какое то время. Вечером я возвращался голодный и отчаявшийся и сразу заходил к хозяйке, которая уже стояла в дверях и бесцеремонно хватала меня  и затаскивала  в свою спальню.
Я с отвращением выполнял обязанности по договору, униженно просил что-нибудь поесть и взяв куцый бутерброд отправлялся наверх, чтобы забыться беспокойным сном. Тщетная надежда заработать денег угасала с каждым днём, и вот наступил седьмой день. Я всё же решил убежать. У меня было предчувствие, что служба у хозяйки не ограничится  ежедневным тошнотворным лизанием, и она способна придумать более изощренные способы удовлетворить свою похоть, уже не спрашивая моего даже формального согласия. И вот рано утром, тихо собрав сумку, я приоткрыл дверь, которая тут же распахнулась. Толстый кулак вмял мой живот до позвоночника. Захрипев я согнулся, и удар по темени отключил моё сознание...
Очнулся я от боли в животе, лежа на грязном кухонном полу, почти полностью раздетый и со связанными впереди руками. Что-то жесткое стягивало горло. Скосив глаза, я обнаружил что вместо штанов или трусов на мне надет белый памперс. Как на младенцах, только большой. Я застонал и тут же получил тычок под рёбра толстой ногой в грязном тапке. Высокий голос проскрипел:
- Вставай работничек, пора отрабатывать
Хозяйка стояла у кухонного прилавка и глумливо улыбалась. Чёрные с сединой волосы обрамляли мясистое лицо. На ней была огромная как парашют грязно-серая майка на нешироких длинных лямках, свисающая  на живот и ноги до колен. Майка почти не закрывала висящие до середины живота груди, выглядящие  как большие сизые баклажаны.Она дернула за цепочку, которая тянулась к моей шее и несколько жестких шипов впечатались мне в горло. Какой-то ошейник, подумал я , пытаясь со стоном подняться. Мне удалось встать на колени и она дернула снова.
-   Сюда давай.
В ее голосе сквозило нетерпение.
Повернувшись ко мне задом, она продела цепочку между ляжек и подняла свою майку вверх. Передо мной возник огромный зад, нездорового серого цвета, весь в прыщах и целлюлитных ямах. Ощутимая вонь немытого тела ударила в ноздри. Пахло как от бомжа. Я в страхе отшатнулся, но цепочка не дала мне этого сделать. Более того хозяйка рывками стала притягивать мою голову к своему заду, приговаривая что сейчас я буду его вылизывать. В ужасе я забормотал, что нет, не надо! На что она только сильнее стала тянуть меня за ошейник.

Когда моё лицо уперлось в ее зад, я попытался ещё раз упереться, но она держала крепко. Медленно зад начал разделяться и склизкие половины обхватили мою голову. Вонь усилилась, я дышал через нос, только к нему оставался какой-то доступ воздуха. От унижения и вони из глаз текли слезы, ещё больше помогая моему лицу тонуть глубже и глубже в этом огромном заду. Она наклонилась вперёд и развела свою жопу для ускорения процесса. Я еле успел вдохнуть, как она втянула меня и я почти ударился губами в ее очко. Потом она освободила ягодицы и они упали, закрывая мне уши. Я не мог дышать через нос и судорожно открыл рот, пытаясь губами и языком оттолкнуться от волосатой горькой дыры. Ее бугристый от геморроя анус начал сжиматься и разжиматься, сочась горькой слизью….Мои губы и язык царапали жесткие анальные волосы Это ей и надо было....
- Лизать! Я еле услышал ее визг и хлесткий удар чем то, похожим на ремень, ожег мою спину…..

Позднее в этот день...

Я провёл весь день на коленях, вылизывая ее  воняющее влагалище и волосатый анус. Сколько я не лизал, вонь не уходила. Раскинувшись на диване, она все время что-то ела и смотрела сериалы. Моя голова  была глубоко вдавлена ей в пизду, и она периодически била меня ремнём по спине, заставляя открывать рот и мочилась, выпуская небольшие струи. Меня постоянно тошнило от горькой и терпкой мочи, которую трудно было глотать с полуоткрытым ртом. Я давился, моча брызгала через нос, она вытирала брызги огромными сатиновыми трусами и надевала их мне на голову, награждая ударами ремня по спине.
- Быстрее надо глотать, плохо стараешься! - скрипел ненавистный голос. Скоро мне казалось , что я весь пропитался ее мочой.
Мне самому уже несколько раз пришлось мочиться как ребёнку в надетый памперс, что ещё больше унижало меня и вгоняло в подобие ступора. Живот был наполнен как барабан и постоянное чувство тошноты не покидало меня.
Ближе к вечеру она опять поставила меня на колени посреди  комнаты и вновь вдавила в свой огромный зад, приказав открыть рот и засунуть язык в анус. При этом она хлестала меня ремнём по спине и била пяткой по животу. Я рыдал от боли и унижения, но она лишь тяжело дышала и молча тянула за ошейник. Когда мой язык вошёл в скользкую дыру,  она использовала рулон широкой пленки и несколько раз обернула ее вокруг своего зада и моего затылка, ещё глубже вдавливая в себя. Потом схватила мои  связанные  в запястьях руки и дернула их вперёд и вверх и тоже примотала плёнкой к своему животу. Я стоял изогнувшись под ней на коленях, голова с открытым ртом и высунутым языком крепко примотана между скользкими от пота и мочи ягодицами. Хорошо хоть, что под этим углом оставался небольшой доступ воздуха к носу.

Я слышал,  как она смеётся говоря, что в зеркале видно, как будто она большой ребёнок в памперсе, с которого свешивается безголовая кукла. Смех затих и вдруг мой язык почувствовал, что анус вокруг него сжимается и разжимается. С большим давлением оттуда вырвались газы, заполнившие мои легкие, а затем что-то мягкое обволокло кончик языка. Поняв что происходит, я попытался бороться, но был прижат так плотно, что голова моя не сдвинулась ни на дюйм. Я напрягался, стонал и вскрикивал, но она натянула ещё сильнее цепь на ошейнике и била меня пяткой, норовя попасть по моей запакованной в памперс мошонке.
Не в силах больше сопротивляться происходящему, я расслабил язык, и мой рот немедленно наполнился вязкой массой ее говна, вперемешку с твёрдыми кусочками. Мои щёки раздулись, но рот был вжат в анус так плотно, что ни одной капли ее экскрементов не просочилось наружу. Удары ремня по спине ожгли и так уже истерзанную кожу и я услышал её визг:
-   Глотай! Глотай, ты бесполезный говноед! Глотай!
Борясь с тошнотой, я попытался жевать, но ничего не получалось. Корчась и вздрагивая я задвигал языком, пытаясь раздавить эти куски о нёбо и зубы. Что то стало получаться и я стал судорожно сглатывать горько кислую кашу и проталкивать себе в желудок. На это понадобилось какое-то время, в течение которого она протащила меня куда-то, заставляя судорожно перебирать коленями и видимо устроилась поудобнее. Сквозь зажатые ее задницей уши я услышал звук телевизора. Наконец я справился и проглотив последний глоток, задрожал и задергался, сдерживая рвоту. С трудом мне удалось это сделать. Челюсти болели, весь рот горел от едкой горечи. Когда я подумал, что мучения наконец  закончились, сфинктер вспучился вновь. Я не успел даже вскрикнуть, как новая порция дерьма раздула мои щёки.....
Позднее на той же неделе….
Трудно было привыкнуть к такому существованию. Мои дни протекали в постоянном вылизывании ее влагалища и зада, стоя на коленях или лежа на спине, когда она садилась на меня. Она придумала вставлять мне в нос затычки с дыхательной трубкой. Теперь она могла не беспокоиться о том, чтобы не задушить меня случайно, пока смотрела бесконечные сериалы или засыпала днем на диване. Моя голова все время была у нее между ног. Она почти не кормила меня нормальной едой, изредка вываливая на тарелку собачьи консервы, которые я ел с пола ртом, стоя на коленях. Самыми ужасными были ночи. Она продевала мою голову в дырку, проделанную в огромном пластиковом памперсе, плотно затягивая ее на моем горле. Потом она надевала этот монструозный памперс на себя, впечатывая мое лицо в свою вечно потную и вонючую задницу. Примотав упаковочной пленкой все мое тело  к своим ляжкам, она ложилась на спину спать, вдавливая мою голову в матрас. От этой тяжести и от нехватки воздуха голова моя постоянно болела. Дышал я через трубку в носу, которую она выводила из памперса себе на живот между грудями. Тело ее постоянно пахло потом и мочой. Если она и принимала душ раньше, то теперь когда она захватила меня в это кошмарное унизительное рабство, я вылизывал ее от кончиков грязных пальцев на ногах до волосатых подмышек. Ей нравилось при этом стегать меня ремнем, приговаривая какой я нерасторопный и ленивый. Мои слезы капали на ее ноздреватую, покрытую прыщами кожу, и я  слизывал их вместе с потом и грязью. Она любила перед тем как уснуть, медленно и с удовольствием срать мне в рот. И когда она засыпала, я еще не меньше часа проталкивал в себя ее экскременты.
 
Сегодня она вдруг сказала, что ей и мне надо помыться, так как она ожидает подругу и хочет (здесь она захихикала) представить меня ей.
- Ты ведь не против? – со смехом спросила она. Я ничего не мог ответить даже если бы захотел. В те недолгие часы, когда я ее не обслуживал ртом и не принимал в себя ее говно и мочу, рот мой был набит грязными носками, а на голове надеты трусы, зажатые на горле ошейником и я постоянно дышал через остатки ее выделений на ткани.
Уже прошла неделя и это был первый душ который она и я принимали. Поставив меня на колени посередине ванной комнаты, она сняла ошейник, сдернула трусы с моей головы и приказала снять памперс. Потом она вылила на меня сверху полфлакона шампуня. Я принялся быстро размазывать его по своему зудящему телу. Связанными руками это было трудно делать. Она схватила лейку душа и принялась поливать меня то холодной, то горячей водой, издевательски приговаривая о пользе контрастного душа. Потом она заставила меня намылить свое огромную тушу. Я ползал под ее расставленными ногами и мыл ее между ног, а она обзывала меня личным пиздожопным рабом. Потом я вытер ее насухо большим полотенцем и пока она сушила волосы, повинуясь ее жесту подлез под ее живот. Вынув изо рта носки, открыл рот и погрузился в ненавистную волосню. Она стала ссать в меня как всегда медленно и с перерывами. К этой неспешности я так и не смог привыкнуть. Она ссала в меня так, как будто всегда владела мной, в уверенности что будет делать это всю дальнейшую жизнь. Это было настолько унизительно и горько, что я беззвучно каждый раз плакал, глотая мерзкую жидкость…
  После душа я почувствовал себя взбодренным, хотя и был наполнен по самое горло мочой. Она приказала мне надеть  новый памперс и следовать за ней в спальню для гостей, где для меня приготовлен сюрприз.

То, что лежало передо мной, было пластиковое и похоже на гроб с откинутой крышкой. В крышке с одного конца было сделано круглое отверстие, диаметром сантиметров пятнадцать. Внутри были закреплены ремни для фиксации рук и ног. Хозяйка приказала лечь туда и пристегнула ремнями лодыжки и запястья, потом закрыла крышку. Мое лицо оказалось напротив отверстия. Вдруг раздалось жужжание и полка, на которой лежал мой затылок стала подниматься и мое лицо впечаталось в отверстие. Пластик больно врезался в кожу вокруг лица.
- Тебе удобно? – с глумливой заботой поинтересовалась она. Слезы катили из моих глаз, я только прошептал тихо, что очень режет кожу. Полка чуть опустилась и стало немного легче.
- Видишь как я забочусь о тебе, а ты все плачешь! Впрочем, рыдай и дальше, я люблю это.
 Она уселась сверху и надвинулась пиздой мне на лицо. Не знаю сколько времени прошло, она кончила раза три, ерзая своей мохнатой щелью по моим щекам и языку. Наконец раздался стук в дверь, она поднялась и пошутив, чтобы я никуда не уходил, пошла открывать.
Через некоторое время она вернулась вместе с такой же как она неимоверно толстой неопрятной теткой лет пятидесяти. Лежа в ящике, я плохо слышал, о чем они говорили. Только смех и каркающие звуки доносились до моих ушей. Потом они принесли большое кресло с сидением как у туалета и прозрачным конусом, опускающимся вниз. Конус внизу был обрезан и оканчивался круглой резиновой прокладкой, как раз диаметром те же 15 сантиметров. Когда они поставили кресло сверху, ящик прошел между ножками, и резиновая прокладка плотно вжалась в крышку ящика, окружив мое торчащее из отверстия лицо.
Опять послышались еле слышные звуки обсуждения, и я увидел, как подруга хозяйки встала на ящик и спускает свои широкие грязно-серые штаны. Потом последовали явно несвежие белые парашюты трусов и тетка уселась в кресло. До моего лица было сантиметров двадцать, ужасный запах ударил в нос и я с отвращением и безысходностью смотрел на широкую, с прилипшими волосами щель и грязный коричневый сфинктер с явными следами прилипшего вокруг говна. После небольшого ожидания водопад мочи обрушился сверху на мое лицо. Я держал рот закрытым, но скоро понял, что придумала моя хозяйка. Пластиковый срез конуса с резинкой был столь плотно вжат в крышку вокруг моего лица, что ничего не просачивалось наружу. Едкая воняющая моча стала собираться вокруг моих щек, скоро она затопит глаза и достигнет носа… Я закрыл глаза и обреченно приоткрыл рот, позволяя моче понемногу заполнять его и начал глотать… Я проглотил не меньше литра, сам при этом помочившись в свой памперс. Моча этой подруги оказалась на вкус гораздо противнее, чем моей хозяйки.  Когда моча перестала стекать мне в рот, я открыл глаза и увидел над собой эти две заплывшие жиром физиономии, глумливо улыбающиеся мне. Они начали что-то обсуждать и я напряг слух. Несколько расслышанных слов позволили мне понять, что хозяйка предлагает своей подруге сесть и насрать на меня, уверяя что делала это уже много раз, что я ее персональный личный говноед. Подруга сомневалась сможет ли она это сделать, хотя срать ей хочется. Тут хозяйка зажала свой нос двумя пальцами и высморкалась прямо мне в лицо. Ее сопли попали мне в глаз, и меня неожиданно скрутил рвотный спазм. Только что выпитая моча выплеснулась наружу и забрызгала склонившиеся надо мной лица моих мучительниц.
- Сукин сын!- завопила моя хозяйка и немедленно уселась сверху, задрав полы халата, который надела после душа.
- Ты поплатишься за это, я на тебе живого места не оставлю, когда вытащу из ящика! 
Не тратя времени она громко выпустила газы и поток жидкого дерьма хлынул из нее. Мой рот и нос немедленно покрылись слоем говна и я судорожно открыл рот, пытаясь принять в себя столько, сколько смогу, чтобы не задохнуться.  Хозяйка встала с кресла и с удовлетворением смотрела как я глотаю ее испражнения. Коричневая слизь затекала мне в глаза, но я все же увидел как подруга хозяйки смотрит сверху на меня. Вдруг она не выдержала и ее вырвало прямо в отверстие мне на лицо. Я вновь открыл рот и глотал теперь смесь рвоты и дерьма, Мне было уже все равно, лишь бы не захлебнуться. Теперь, когда подруга хозяйки увидела, как я все глотаю, она отбросила все колебания и вновь уселась сверху. Несколько раз громко выпустив газы, она вывалила несколько фунтов твердых кусков, а затем сверху порцию вязкой массы. «Удачно», что первыми упали твердые куски, и я мог с трудом дышать, хотя то, чем я дышал был уже не воздух, а воняющее говно.
Потом она начала снова ссать и я почувствовал как куски размягчаются и падают мне в рот. Я постоянно старался глотать сколько мог, а они стояли и смеялись.

КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ

[erugiz]

Часть вторая
Потом они решили достать меня из моей тюрьмы и развлекаться дальше. Хозяйка собрала остатки говна вокруг моей головы и засунула их мне в рот, приказав не глотать и держать во рту. Они сняли кресло и подняли крышку. Хозяйка вставила мне в нос затычки с трубкой, а затем  на голову надели чулок и горка дерьма, лежавшая сверху расползлась по всему лицу. Меня отстегнули и поставили на колени и локти посреди ящика, потом снова я был пристегнут за запястья и лодыжки. С меня стянули мой памперс и видимо встали по обе стороны от ящика, потому что на спину и зад обрушились удары ремнями. Они били меня и смеялись, приказывая есть их говно, прижатое к моему лицу надетым чулком. Я дергался и громко вскрикивал, что еще больше нравилось им. Потом прямо в ящике меня отволокли в ванную комнату, содрали чулок с головы и поливали из душа холодной водой, заставляя отмываться. Весь оставшийся день я провел перед ними на коленях или лежа, вылизывая их влагалища и анусы, а они пили пиво, ели пиццу и смотрели телевизор. Постоянно мочились мне в рот, заставляя глотать не проливая. А если мне это не удавалось, то били меня ремнем и приказывали слизывать все с пола. Я массировал им ступни и сосал толстые как сосиски пальцы на ногах. Уже очень поздно подруга ушла и хозяйка завалилась спать, не забыв надеть свой огромный резиновый памперс с моей головой внутри. Зная, что мне не избежать этого, я уже сам вставлял себе трубки в нос и засовывал голову внутрь. И вот она громко захрапела, сфинктер раскрылся, раздвигая мои губы и я начал принимать свою ночную порцию….

Я потерял счет дням и начал привыкать к своему положению. Быть ее слугой, ( а по сути рабом) означало, что я никогда не найду работу, у меня не будет заработка, и следовательно никогда не рассчитаюсь с долгом. А ей очень нравилось иметь раба, она постоянно придумывала новые способы унижения и издевательства надо мной. Сдавая в аренду квартиры в своем доме, у нее был постоянный приток денег, и ей не нужно было работать, все дни она проводила дома. Со мной….
Каждый день я лизал ее несчетное количество раз, и с каждым днем мне требовалось все больше времени, чтобы довести ее до оргазма. С постоянно связанными руками я мог добраться до ее клитора через густые лобковые волосы только губами и языком. Это было трудно и больно. Кроме того она не подмывалась и ее большая вагина пахла потом и выделениями, напоминавшими тухлую рыбу.
Когда я не был занят вылизыванием ее влагалища или зада, он все равно держала меня при себе, придумывая способы обездвижить и придушить под своим телом. Она была такая толстая, что могла использовать любую часть своего тела для моего удушения. Она засовывала мою голову с кляпом во рту себе под мышку, и я вдыхал носом запах ее пота. Она смеялась и говорила, что я должен любить запах хозяйки. В другой раз она использовала свои огромные груди, чтобы душить меня. Она засовывала огромный сосок мне в рот, наваливалась сверху и так держала, пока я не начинал дергаться и терять сознание от нехватки воздуха. Она заводилась от моего сопротивления, потому что сразу после этого я лизал ее до очередного оргазма. Когда она ела, то любила, сидя на стуле, держать меня под своим животом. Обычно я на коленях заползал ей под халат, она поднимала руками огромный мешок своего живота и опускала мне на голову, используя ее как подставку. Было очень душно и ее вонючая пизда пахла мочой и выделениями. Я прямо чувствовал, как еда падает в желудок и живот наполняется напитками, с безысходностью осознавая что скоро это все переработается и будет скормлено мне.
Конечно, самыми унизительными, болезненными и отвратительными были  туалетные обязанности. Она находила все новые способы издевательства надо мной. Пил я только ее мочу, ел практически только ее экскременты. Она любила носить весь день кусок хлеба у себя в пизде, а потом клала на него твердый кусок своего дерьма. Засунув этот бутерброд целиком мне в рот, она заматывала мою голову грязными трусами  и ставила перед собой в собачью позу. Пока я жевал, она хлестала меня длинной плеткой, что очень возбуждало ее.
Однажды она два дня не кормила меня своим говном, а давала только кусок пропитанного влагалищем хлеба. Ночью, как обычно связанный и с головой внутри ее резиновых трусов, я пил только мочу и со страхом обдумывал, что же она готовит для меня. Сама она постоянно ела, а когда я увидел во время очередного лизания, что у нее в анусе анальная пробка, то понял что она готовит для меня очередной сюрприз. Так и вышло. Через два дня утром она сказала, что приняла две таблетки слабительного, и чтобы я готовился к самому дерьмовому дню в своей жизни.
И вот, я лежу на полу в ванной комнате, весь замотанный упаковочной пленкой. Утром она сбрила мои волосы, сказав что они мне больше не нужны. Моя уже лысая голова закреплена в какой то подставке с планками, которая не дает возможности голову поворачивать. Она вставляет мне в рот резиновый кляп с трубкой, и смеется, что сегодня я останусь голодный. Все что она собирается делать - это вывалить на меня огромную кучу дерьма и утопить в ней. Не особо много времени понадобилось, как она встала надо мной и нагнулась, пытаясь протянуть руку между ног к анальной пробке в своем заду. Я услышал, как бурлит ее живот и задрожал. Захотелось закрыть глаза, но я был как кролик загипнотизирован огромной задницей надо мной. Ее пальцы наконец ухватились за пробку и потянули.
Едва пробка вышла из ее зада, целая река говна устремилась на меня. Вязкая масса была разбавлена твердыми кусками, которые ударяли мне в лицо и постепенно накрывали всю голову. Я сразу закрыл глаза и постарался случайно не вдохнуть носом, но это не помешало говну наполнить мои ноздри. Я не считал сколько точно, но прошло не меньше минуты до первой паузы. Пауза не длилась долго, ведь она два дня копила говно. Когда она продолжила срать, моя голова была полностью скрыта под кучей, ушам и коже было очень жарко. Буквально утопленный в куче ее дерьма, я медленно дышал через вставленную в кляп трубку, надеясь что она не упадет концом в говно и я не вдохну его вместо воздуха. Раздались гулкие шаги, смех и  ненавистный голос пожелал мне спокойной ночи под теплым одеялом. Не имея возможности двигаться, я плотнее сжал губы вокруг кляпа, потому что немного говна проникло между стенками и смешавшись со слюной, стекало в горло. Не прошло и несколько минут, как я отключился, неподвижный и измученный.

Немного позже…

Я проснулся от того, что она разматывала пленку, поднимая меня за ноги, как куклу. Мне не удалось открыть глаза, веки были плотно прижаты. Я не знал как долго я проспал, кляп с трубкой был все еще у меня во рту. Когда она поставила меня на колени, дерьмо с головы стало падать вниз, я почувствовал что голове становится легче. Но кошмаром оказалось то, что основная масса застыла вокруг моего лица и приклеилась к нему как огромный слизняк. Я не мог двинуть не одним мускулом на лице под этой маской. Когда она увидела, что случилось, то долго смеялась, а потом с усилием выдернула кляп с трубкой из моего рта, куда тут же обильно нассала. Потом она долго порола меня плеткой, поставив на колени и локти, говоря как наслаждается видом своего говна на моем лице. Через несколько часов она наконец позволила мне размягчить вонючую маску и смыть ее с лица. До конца дня я лизал ее возбужденную пизду, пока она отдыхала на диване,  по крайней мере до трех оргазмов. Лицо мое горело, спина была истерзана. Так прошел еще один из дней моего рабства….

Поднее на следующей неделе….

Ранним утром я лежал на кровати под ее огромной жопой, медленно просовывая и вынимая язык из узловатого ануса, так как она требовала. А она в это время задрав вверх мои колени,  привязывала запястья рук к лодыжкам. И рассказывала, что она собирается сделать со мной на этот раз. Оказалось, она только что перекрыла сток с ванных комнат и туалетов во всем доме, обьявив что-то типа профилактики системы на один день.
Крепко связав меня веревками, она вновь вставила мне в рот кляп с трубкой, закрепив его еще и ремешками на затылке. Взяв меня на руки как ребенка, спустилась на улицу, как всегда еле протискиваясь в лестничном пролете. Когда мы повернули за угол, то я увидел там два портативных туалета, которые ставят на улицах в дни мероприятий. Один был мужской, другой женский. Она зашла за женский, выдвинула огромный ящик и положила меня туда, расположив так, что моя голова оказалась прямо под сиденьем вверху, когда она задвинула ящик на место. Она не стала тратить время и тут же зашла в кабину, где стала срать на меня сверху. Она говорила, чтобы я не думал, никто меня не пожалеет. Она скажет всем женщинам комплекса, что поймала воришку-извращенца, когда он высматривал в окнах, как бы украсть их трусы и ношеные колготки. А женщины очень не любят извращенцев. Им будет гораздо легче испражняться на меня, думая что я должен быть наказан. Я с ужасом думал о том. Как я проведу целые сутки в ящике постепенно заполняющемся мочой и говном всех женщин нашего дома.
Прошло совсем немного времени, как хозяйка вышла, пожелав мне хорошего дня. Первая женщина зашла, немедленно уселась на сиденье и стала мочиться, заливая мое лицо сильной струей. Я старался отвернуться и у меня даже получилось. Но тут она начала срать и первый же кусок упал мне на лоб. Она вытерлась бумагой и вышла. Похоже она даже не заметила, что я находился внизу.

Следующая женщина пришла через пять минут, и в течение дня был постоянный поток посетителей с той же примерно периодичностью. Большинство игнорировало меня, но были и такие кто смеялся и плевал на меня вниз. Прошло несколько часов и скоро дно ящика было на дюйм закрыто мочой вперемешку с говном и бумагой. Солнце нагрело кабину, стало очень жарко и моя голова кружилась от постоянной вони вокруг. Запах стоял такой, что одну из женщин , зашедших в кабину, немедленно вырвало прямо мне на голову. Я замычал, замотал головой, стараясь отряхнуться как собака. Женщина посмотрела на меня, улыбнулась и уселась на унитаз делать на меня свои дела.

Пять часов моих мучений и уровень мочи достиг моих ушей. Я уже не мог больше поворачивать голову, уворачиваясь от падающих сверху женских отходов. Вокруг меня уже плавали тампоны и прокладки. Одна задругой они приходили и испражнялись на меня. Некоторые приходили два или три раза, только для того чтобы еще раз помочиться на меня. Становилось все жарче и жарче. Я был замаринован в этой смеси мочи и дерьма, а поток желающих не иссякал. Я даже не представлял, как много женщин живет в нашем доме. Казалось, что они специально  приводят еще других с улицы, чтобы утопить меня здесь.

 Прошло семь часов и я перестал слышать внешние звуки, моча полностью закрыла уши. Я впал в отчаяние и стал готовиться утонуть здесь совсем. Струи мочи, куски дерьма падали мне на лицо, я теперь только заботился чтобы мне не заливало глаза и трубка стояла вертикально вверх.

Прошло двенадцать часов, стало темно и поток женщин постепенно иссяк. Или они выдали мне все что могли, или скорее всего им опять подключили их туалеты в доме. Последней пришла моя хозяйка. Сначала она помочилась на меня и высралась, потом встала надо мной и стала что-то говорить, улыбаясь. Надеюсь , она вытащит меня скоро отсюда. Я тянул шею как мог, море мочи вокруг заливало мне глаза и нос. Я смотрел на нее умоляюще, лишь бы она спасла меня отсюда. Вылизывание ее пизды казалось мне сейчас отдыхом на Мальдивах. Я думал теперь, что уснуть под ней с головой в ее резиновых трусах, глотая ее какашки не самое плохое существование. Я ее не слышал, но смог прочитать по губам: Спокойной ночи!
Надеюсь утро наступит для меня….

Конец

[Полиров Антон]

В создании рассказа автору совсем необязательно сочетать полную комплекцию тела женщины с отсутствием личной гигиены и чистоты жилья. Не в моём вкусе, но в некоторых дорогих стрип-клубах есть весьма привлекательные пышки на любителя, в том числе BBW. Например, симпатичные остатки экскрементов на анусе между половинками попы можно представить не как "продолжительные затвердевшие неподтёртости", а как свежие кусочки и помазки, образовавшиеся сразу после туалета некой бразильской хозяйки хостела или тяжеловесной мадам из Африки.